Дарья Леднева - Коровы ели туман

***

Интеллигента звали Ардальон. Он приходился внуком директору музея, Борису Павловичу, который сейчас в высоких сапогах бродил по болотам в поисках затонувших древностей, может, даже набрёл на старообрядческое поселение и теперь выспрашивает у них легенды и предания.

Ардальон особо не интересовался всей этой белибердой, но при деде вёл себя тихо и исполнительно. Деда он любил и уважал, тот заменил ему отца, рано почившего Бориса Борисовича, известного этнографа и писателя. Отец фанатично предавался работе, и до маленького Ардаши ему никогда не было дела. Он мог неделями сидеть в кабинете, отвлекаясь лишь на обед, но и даже тогда, когда тело его сидело за обеденным столом, дух его летал где-то далеко. Однажды он подарил Ардаше кроссовки, непарные, один – белый с синими шнурками, другой серый с зелёными, один – на три размера больше второго.

Маленький Ардаша долгое время был предоставлен самому себе. И если мальчик не играл с друзьями на берегу в «найди существо из моря», то молча заглядывал в кабинет отца и выжидательно смотрел ему в спину. И когда казалось, что отец вот-вот обернётся, Ардаша вздрагивал и убегал прочь. Он боялся, что вместо улыбки отец разозлится и накричит на него. Но так никогда и не узнал, что случилось бы. Удивителен человек: он так боится столкнуться с неприятной правдой, что предпочитает и вовсе отказаться от возможности узнать её. Уже взрослый Ардальон часто вспоминал, как смотрел в спину отцу. И думал, как сложилась бы жизнь, встреться отец с ним взглядом. Тяжело вздыхал. Ардальону хотелось заглянуть туда, где время, прошлое или будущее, не имеет значения. Но он гнал эти мысли как несерьёзные.

«Ерунда всё это!»

С дедом всё стало иначе. Дед всегда брал в походы, учил разжигать костёр и ориентироваться по звёздам. «Видишь Большую Медведицу?» Дед рассказывал о мифах. Сначала Ардальон, как и все маленькие дети, с интересом слушал. А затем, после того случая с Полечкой на берегу, когда Ардашу охватил сверхъестественный ужас, – с тех пор мифы мальчику разонравились. Злые, противные мифы, несущие страх и такой холод, что высыхают потные ладони. «Разумеется, это всё неправда, – сказал однажды Ардаша. – Ерунда какая-то!» На деда он теперь смотрел как на безумного чудака, который вместо серьёзных вещей копается в сундуке со сказками. Но боясь, что дед перестанет о нём заботиться, молчал, молчал, представляя, как между родительских могил гуляет холодный ветер и колышет изумрудно-серую осоку.

Борис Павлович, уходя в экспедицию, оставил Ардальона в музее за старшего, да ещё поручил приготовиться к выставке в честь юбилея.

Выставка будет большим событием, правда, не таким, какое деду понравится. Ардальон всё сделает на свой вкус. Хватит уже с него мифологической чепухи. Перво-наперво Ардальон избавился от бумаг с дедовыми рекомендациями, завернул рукопись «Краеведческой книги», которую принесла Полина Эдуардовна. Они поругались, старший научный сотрудник пробормотала псевдострашное проклятие и исчезла на четыре недели. Впрочем, она бывала в городе наездами, часто и надолго пропадая, но возвращаясь с новыми мифами, которыми восхищался дед. Собственно, весь краеведческий музей давно стал домом мифов, легенд и прочей ереси и чертовщины. «Ну, ничего, скоро мы это исправим и сделаем приличное место».

Сегодня утром Полина Эдуардовна объявилась, позвонила и сообщила, что перепишет несколько глав в угоду Ардальону. «Но только попробуй хоть слово вырезать!»

За тот месяц, что никто не присматривал за Ардальоном, он перекроил план музея и занялся перестановкой. В главном зале раньше висели виды Гандвика. Серые, почти однотонные миниатюры, с которых по вечерам часто падали кусочки льда, а к утру растаивали в лужи, перетекали в центр зала, чтобы исполняющий обязанности директора поскользнулся.

Теней с моря не пускайте в дом. Тени придут из волн и из тумана, тени явятся холодные, воздух заморозят, срежут звёзды с полотна. Тени с моря заберут ваших детей. Тени станут туманом с рассветом, тени уйдут к морскому дну, и ваши дети к вам не вернутся.

Говорят, когда-то у моря жило существо. Оно было не уродливое и не красивое, оно было не доброе и не злое, не большое и не маленькое. Оно не тонуло в воде, а шло по волнам, как не ходят люди. Дети бегали к существу и спрашивали, что с ними будет, когда они вырастут, как сложится их жизнь. И существо рассказывало про войну, и про голод, и про летящую смерть. Однажды взрослые пришли с вилами, а у кого были – с ружьями, и прогнали существо. И кровавой полосой оно уползло в море. С тех пор туманы стали приходить и сладким голосом звать детей. И дети шли к берегам и слушали песни из тумана. Некоторые возвращались, некоторые – пропадали навсегда.