Аля Карамель - Гоэн

Самые светлые воспоминания детства Тани Будаевой были связаны с деревенским домом, куда её с мамой пускали на лето дальние родственники. В обмен на «отдых на даче» мама должна была ухаживать за тётей Ниной, нестарой, но хрупкой здоровьем хозяйкой, проживающей в том же доме с мая по октябрь. Собственно, никакого ухода за Ниной не требовалось. Маме надлежало обустраивать быт во всех его деревенских проявлениях. Сколько воды в дом занесёшь, столько и вынесешь. Если хочешь помыться и постирать, топишь баню, носишь воду. Для полоскания белья следовало идти на пруд. В первый раз городская Таня пыталась полоскать бельё… прямо в пруду, как она видела в фильмах и на картинах в учебнике. Романтические представления девочки о деревенском быте были развеяны появившейся неизвестно откуда соседкой с палкой в руке. Она пасла овец (тогда ещё в деревне держали овец!) неподалёку и прибежала, чтобы объяснить незадачливой «дачнице», что воду из пруда надо зачерпывать ведром, переливать в таз, и уже в тазу полоскать. Грязную воду выливали тут же, в бурьян, в сторонку от пруда. Жители деревни использовали прудовую воду для мытья посуды, уборки, бани, стирки, ей поили скотину и собак, и потому содержали водоём в чистоте.

А ещё в пруду водились карасики величиной с мужскую ладонь… В обязанности мамы входило кормление кошек этими карасиками, пойманными в вершу 1 1 Верша – вид рыболовной снасти из ивовых прутьев. Имеет вид каркасной конструкции, сходящийся на конус, чтобы рыба, заплыв, не могла развернуться. Может быть использована для ловли рыбы в экстремальных условиях, когда никаких других снастей под руками нет (Википедия). , а ещё поддержание в ухоженном состоянии сада и огорода. Но хуже всего у мамы получалось быть компаньонкой Нине в просмотре дважды – вечером и повтор утром – каждой серии бразильского или мексиканского сериала, которые показывали по двум имеющимся телеканалам. В первый раз Нина смотрела серию для понимания происходящего, а второй – чтобы поплакать над судьбами героев. Просмотр этих бессмысленных телеисторий без какого-либо внятного развития сюжета давался маме с трудом, но это была единственная просьба Нины, и мама не могла ей отказать.

Позже Таня осознала, как тяжело было маме каждое лето впахивать в деревне, вставать с петухами и ложиться за полночь, дождавшись, когда наговорится с ней и отправится спать неуёмная Нина. Но год за годом мама соглашалась «отдохнуть на даче» только ради того, чтобы на лето увезти дочь из Новосибирска. Ни на санаторий, ни даже на лагерь денег не было, да и не отпустила бы она свою доченьку одну ни в какой лагерь. А совместная поездка у них была лишь единожды, когда отец купил билеты на поезд до моря, до Анапы – в 1986 году…

А что же Таня? Ещё будучи малышкой, она полюбила эту деревню, затерянную в необыкновенных, диких местах, и наслаждалась уединением и свободой. На ближайшие десять лет это удивительное по внутренней гармонии и чистой энергетике пространство станет местом её летнего отдыха и убежищем от житейских бурь.

Она приезжала в деревенский домик каждое лето, всеми силами приближая пятницу последней перед каникулами учебной недели. В десятке домов крайней, непроездной деревни доживали свой век пожилые селяне, чьи дети уехали учиться да так и осели в райцентре, Новосибирске, Питере и Москве. Примерно половину домов занимали дачники, такие, как Татьяна с мамой, приезжающие только в самое благодатное время года – летом. Таня не пыталась тогда разгадать загадку этого места, понять, почему ей так хорошо здесь, казалось бы, вдали от городских удобств, от общения с друзьями, от всего, к чему она привыкла и чем жила весь год. Здесь журчал родник с чистейшей и леденющей водой, шумели леса с россыпями земляники и черники, грибами. Чуть в глубине леса стоял дикий малинник с душистыми, чуть завялеными ягодами. А главное, что влекло сюда, в эту деревню – это воздух, густой от аромата свежескошенных трав, парного молока и дыма, струящегося из трубы русской бани. Он был совершенно необыкновенным, и организму городского жителя требовалась порой пара дней, чтобы привыкнуть к такому содержанию кислорода. Таня удивлялась: поначалу ходишь сонный и ленивый, а потому, через пару недель, наступает окончательное расслабление – когда полностью забываешь о городской жизни, когда ловишь себя на том, что не знаешь и не хочешь знать не только который сейчас час, но и какое сегодня число. Зачем время? Хочешь есть – ешь, хочешь спать – спи, живи в гармонии с собственным организмом, с природой. А какой день, узнаешь, когда громкие сигналы клаксона потревожат сонную сельскую тишь – приехала автолавка, значит, сегодня суббота, пора топить баню и резать веники…