Илья Чернецов - Вакуум

Когда санитары уходят, один из мужиков начинает рассказывать, как прошлой ночью увидел у себя на груди таракана. И как однажды, когда он лежал в другой больнице, одному мужику таракан залез в ухо.

– И этот таракан так скребётся, как будто ломом кто-то в ухе ковыряет. Это он так говорит, я-то не знаю, мне ни разу не залазил, – говорит этот мужик.

– И что потом?

– Вытащили потом.

Тем временем я наблюдаю в своей памяти последний и самый ужасный пазл из моей прошлой жизни:

Операционная. Я лежу на столе. Голый. Передо мной большая железная лампа с кучей огоньков.

Вокруг меня врачи.

Боль уже часть моего бытия настолько, что я к ней привык. Я окончательно измотан и даже не держусь, я просто жду, когда это всё закончится. Я не просто готов к смерти, а просто понимаю, что скоро умру. И этот факт меня никак не трогает. Наконец-то конец.

Меня привязывают к операционному столу, вставляют в рот плотный тканевый валик. Неожиданно доктор подносит скальпель к моей груди и рассекает её, оставляя ровные срезы моей плоти по обе стороны лезвия. Плевать. Холодный скальпель скользит по моей груди, и мне просто всё равно. Мне больно, ощущения живые, полноценные, зрелище пугающее. Но мне просто всё равно. Безразлично.

Как я узнаю позже, в этот момент моя жизнь висит на волоске. То есть шанс есть. Для меня факт существования шанса ничего не меняет. Что умру, что буду жить – без разницы.

Наркоза нет. Моё сердце на последнем издыхании от повреждений, и наркоз его просто убьёт. Режут на живую.

Маленьким я смотрел фильм «Война и мир». Там одному чуваку отрезали ногу без анестезии. Ему дали в рот деревянную ложку и стали пилить. Я тогда думал, что это, наверное, чертовски больно, и я никогда не хотел бы испытать подобное.

Вуаля! Испытываю. Очень больно, но и не так страшно, как казалось в детстве.

Разрезав мою грудь, хирург вставляет в меня страшную, блестящую металлическую хрень и разжимает рёбра. Вот тут стало реально больно, я завыл, используя последние силы на психологическую борьбу с этой новой, жуткой болью. Я привязан к операционному столу ремнями, в моём рту кляп, а вокруг меня люди, оснащённые тонной страшных инструментов. И у них есть полное право делать со мной что угодно, ведь они борются за мою жизнь. Мне остаётся только терпеть.

Через несколько секунд, когда последние резервы были исчерпаны и рука хирурга коснулась моего сердца, мой пульс превратился в нитку, а я на четыре бесконечных дня погрузился в кому.

Когда ты ничего не знаешь о вечности, тебе кажется, что «вечно» – это бесконечно долго. Ты даже не представляешь, что вечность может уместиться в половине секунды. Потому что вечность – это не единица измерения времени. Это состояние его отсутствия.

Я оказался там, где не существует времени, материи, пространства. Там, где вообще нет ничего конкретного и всё живёт по законам, которые никак не укладываются в земные рамки миропонимания. Точнее, рамки, в которых живёт общество. Ведь мир устроен иначе.

Там, где я оказался, в этом обширном и многослойном «другом мире», отчётливо понимаешь, насколько глупо жить примитивными людскими законами. Насколько это бессмысленно. Потому что жизнь с людьми, на Земле, лишь крошечная часть твоего существования. И тратить её всю, стараясь уместиться в узкие рамки местных законов и устоев, – всё равно что лезть из кожи вон, стараясь угодить каждой гусенице, каждому муравью, когда ты оказываешься в лесу на короткое время. Это абсурдно, потому что, попав обратно, в свою естественную среду, ты не сможешь применить полученный опыт. Потому что твоя естественная среда устроена куда сложнее и многогранней. Так же как среда людей и среда насекомых. Уверяю вас, насекомые беспробудно примитивны. Они не умные, не продвинутые, они простейшие.

Оказавшись в этом новом, казалось бы, бесконечном мире, я во всей полноте осознал, насколько примитивно то, чем мы живём на Земле. Это осознание было таким же очевидным, как наше, земное, понимание примитивности быта кольчатых червей и всех процессов, из которых складывается их жизнь. Подумать только, их жизненный цикл состоит из трёх-четырёх действий!

Но мы, люди, не так уж далеки от червей. По сравнению с той средой, откуда мы родом, естественно. Ведь наш жизненный цикл тоже можно посчитать в количестве действий: еда, питьё, работа, развлечения… Наши стремления можно уложить в конкретные очертания: Мазерати, тёлка с классными сиськами, четырёхкомнатная квартира в центре, путёвка в Австралию или, ещё хуже, в Турцию.