Алек Рейн - Алька. Второе пришествие

– Как завтра к девяти, да тут работы на два дня.

В разговор вмешался Рыжов:

– Хорошо, подъезжайте к девяти, Алек Владимирович, Владимир Николаевич всё сделает.

Тон его был таков, что Акимов съёжился больше, чем при словах о лишении премии всех работников отдела, очевидно было, что свою дополнительную порцию люлей он получит.

– Ну надо, так что ж, сделаем сегодня, да, Юр?

Дубинин откликнулся:

– А куда деваться, сделаем.

– Ну и отлично, завтра утром я забираю бумаги, думаю, к полудню у меня будут какие-то ответы, – подытожил я.

Часов в одиннадцать следующего дня я беседовал в ВПТИ тяжмаш со своим первым учителем по инженерной части – Берлинером.

– Леонид Ильич, я сейчас в одной конторке чахлой тружусь завсектором, у нас проблемы с годовым планом серьёзные намечаются, не по моей вине, но меня просили помочь. У меня появилась идея поговорить с начальником отдела вашего, чтобы он согласился взять халтуру небольшую – два десятка штампов, средней сложности. Поддержите меня? По вечерам немного подхалтурит народ – на подарки к Новому году, расценки неплохие.

– А вроде бы говорили, что ты сейчас в МВТУ трудишься, кандидатскую защитил?

– Защитил, ещё в восемьдесят втором. Работал на кафедре технологии металлов, с новым зав. кафедрой посрались, ушёл. Сейчас зав. сектором работаю в одной мелкой конторке, обещают завотделом сделать.

– Понятно, а есть у тебя материалы, расценки?

– Конечно, всё есть, даже договор, подписанный с нашей стороны. Имейте в виду, в конце года ещё сорок процентов фэсов получите.

Берлинер просмотрел чертежи заготовок и расценки.

– А что, неплохая халтурка к Новому году, пошли к начальнику отдела.

Львович Сергей Никитович, которого я помнил ведущим инженером, выслушав нас, сказал:

– Леонид Ильич, ну если считаешь, что справитесь и с нашим планом, и с их, – флаг тебе в руки, но здесь без разрешения директора института нельзя никак. Алек, а ты когда у нас работал, Маркина застал?

– Конечно, он начальником отдела стал, когда я ещё здесь работал.

– Позвони сам, переговори с Пал Иванычем – разрешит если, то мы всё слепим в срок, а нет, извини.

– Давайте.

Сергей Никитович накрутил на телефонном диске несколько цифр и протянул мне телефонную трубку. Через несколько гудков в трубке прозвучал женский голос:

– Приёмная директора.

– Добрый день, будьте любезны, соедините меня с директором.

– А кто его спрашивает?

– Передайте ему, что с ним хочет переговорить Алек Рейн, я когда-то работал в отделе штамповки под его руководством.

– Подождите минутку.

В трубке возникла тишина, некоторое время доносилось какое-то потрескивание, потом прозвучал голос Павла Ивановича.

– Слушаю.

– Павел Иванович, это Алек Рейн, я у вас, когда вы были начальником отдела, старшим техником работал, в шестьдесят девятом – семидесятом.

– Не помню.

– Не суть, Павел Иванович. Я недавно начальником отдела стал (тут я приврал, для пользы дела), только назначили. По старой памяти обратился к Львовичу и Берлинеру, попросил помочь с планом – внеурочно спроектировать пару десятков штампов средней сложности по договору. Они готовы помочь, но в том случае, если вы дадите разрешение.

Маркин замолчал, видно, обдумывал, потом спросил:

– А вы откуда звоните?

– А я у вас, в ВПТИ тяжмаш, в отделе.

– Хорошо, передайте трубку Львовичу.

Сергей Никитович взял трубку: «Леонид Ильич смотрел; да ничего сложного; конечно, справимся; даже фэсы в конце года обещают; хорошо». Закончив разговор, он взял договоры, поставил визы на двух экземплярах, протянул мне:

– Иди в секретариат – пусть секретарша директорская печать шлёпнет – Пал Иваныч разрешил. Один экземпляр мне принесёшь, второй вам. В двадцатых числах ориентировочно закончим, но ты будь с Леонид Ильичом на созвоне. Всё, проваливай, не мешай трудиться, нам ещё свой план надо выполнять.

Возвращаясь в ПКТИТП, я чувствовал изрядный душевный подъём – всё у меня получилось. И Рыжова порадовал – увидев подписанный договор, он веселился как ребёнок, которому на праздник обещали новую игрушку.

В двадцатых числах Юра приволок скрученную в рулон кучу листов ватмана и в тот же день укатил на Сызраньсельхозмаш – решил попытаться сдать их, не заглядывая. Сдал почти все, за исключением четырёх-пяти штук, которые надо было немного доработать. Акимов, усмотрев в этом мою вину, вызвал Рыжова и устроил разборку в отделе. Особенно не понравился ему штамп, в котором из листа вырубалась деталь в виде изогнутых серповидных отрезков. Владимир Николаевич визжал: