Алек Рейн - Алька. Второе пришествие

– Да какие секреты, многомерный дисперсионный и ковариационный анализ.

Костенко, скорчив физиономию ещё умнее, ответил:

– Аааа, ну да, конечно. Ну что ж, поработали вы хорошо, можете возвращаться к своим обязанностям по основному месту службы.

Возвращаясь в подвал в Брюсовом переулке, я размышлял, нашла этого классного старика комиссия, созданная Костенко, или нет, и понял, какой же я в всё-таки дятел. Наверняка нашли, всё разузнали и договорились свалить по-тихому в эдакий незапланированный отпуск, что и я мог бы предпринять, если б был чуток поумнее. Но что уж тут поделаешь – всё получилось, как есть, как написал Митяев, в своей чудесной песне «Август».

Потянулись серые денёчки – никакие, ездил в командировки, сидел, читал всё новоизданное, вспомнил, что Рыжов просил попытаться написать методичку для определения размера материального конструкторов и технологов, сел, написал текст и отнёс главному экономисту института. Экономиста звали, если не изменяет память, Светлана. Она, прочитав мой труд, попросила его немного упростить, поскольку там фигурировала какая-то простенькая формулка – мол, девочкам-расчётчицам будет сложно использовать её при начислении премии. Я построил график, которым несколько лет пользовалась бухгалтерия в своих расчётах, все ругали эту систему, но пользовались, поскольку ничего другого никто придумать не смог. Я даже почувствовал себя изрядным экономистом и слегка подраздулся, но ненадолго. Копаясь на своём столе, случайно обратил внимание на методичку РОСНИИТМа, которую я прочитал месяца три-четыре назад, открыл её и обнаружил все формулы, которые я уже считал своими – а как же, я же их сам переписал в свою инструкцию. Выходит, что я только представил графическую интерпретацию формулы РОСНИИТМа и изложил их текст своими словами. Я тут же сдулся и тихо отполз от притязаний на авторство метода в переписанной мною методичке.

В начале декабря со мной произошла не самая приятная история – мы с Генкой Полушкиным пошли в Доброслободские бани. Нет, она неприятная не оттого, что мы пошли именно с Генкой, это-то было как раз нам обоим приятно – давно не виделись. После защиты диссертации Геныча как-то на кафедре никак не двинули, и примерно в то же время, когда я ушёл в ПКТИТП, Гена ушёл старшим научным сотрудником в лабораторию диффузионной сварки Московского мясомолочного института (МТИММ). Виделись мы редко, соскучились, решили пойти попариться, заодно и потрепаться. Выпивку не брали, решили попить пивка после бани.

В зоне отдыха, как и в подавляющем большинстве московских бань, установлены кабинки, каждая на шесть посадочных мест. В этой кабинке посетители раздеваются, оставляют личные вещи, когда идут в парную или мыться, там же они и отдыхают. Состав людей, сидящих в кабинках, меняется, кто-то любит попариться, посидеть подольше, кто-то приходит просто помыться, не засиживается.

Мы с Генкой, напарившись, помывшись, спустились вниз, подошли к гардеробу. Генка протянул свой номерок, я стал искать свой, но не нашёл его в нагрудном кармане пиджака, куда я его всегда кладу во всех заведениях, где приходится снимать верхнюю одежду. Не найдя его и в сумке, я обратился к гардеробщику, пожилому мужчине:

– Слушай, отец, похоже, я номерок посеял.

– А во что ты одет был?

– Пальто серое ратиновое, шапка беличья коричневая.

– А в карманах, деньги, документы?

– Да нет, перчатки только кожаные чёрные и платок носовой.

– Ну пройдись, посмотри. Найдёшь, отложим в сторону, а нет, пойдёшь к директору, заявление напишешь. Или чего там директор скажет.

Перекопав весьма тщательно всё висевшее на крючках, я свою пальтушку не обнаружил.

– Нет моего пальтеца.

– Нет, значит, спёрли, иди к директору.

Поднялись с Генкой вдвоём к директору.

– Здравствуйте, похоже, у меня одежонку украли в вашем заведении.

– Украли – это плохо. Как украли?

– Судя по всему, сначала стащили номерок, потом с ним в гардероб, и поминай как звали.

Директор посмотрел на меня, я был в чёрном кожаном пиджаке – Володька Павлов притащил, ещё до начала кооперативного движения. Где-то их шили в какой-то левой артели и из-под полы торговали, за вполне доступные деньги. Видно, глядя на пиджак, директор составил мнение о том, как я был одет.

– А я знаю, как вы были одеты. Дублёночка болгарская, не новая, года три уже носите, шапочка ондатровая, шарфик мохеровый.

– Не, на мне пальто было серое, ратиновое, югославское, шапка беличья, а шарфик мохеровый, это точно. Денег, документов не было.