Мирослава Дорофеева - Творение Ангела, или Сказания для взрослых

Да сон не предвещал ни чего хорошего, это точно. Настроение не улучшилось даже от включенной некогда любимой песни. Тревога на душе возрастала. Теперь все ЕЁ мысли были только о НЕМ, теперь это была не ревность или недоверие, с ним случилось несчастье, в этом она уже была, почти уверена включившись, ЕЁ живое воображение, рисовало картины одну ужасней другой. Взяв сотку, она начала обзванивать всех, кто так или иначе был с ним связан, и через полчаса поняла бессмысленность этой затеи. Никто, ничего не знал, ещё час ушел на обзвон моргов и больниц, и отделы полиции, ни каких результатов. Выйдя на балкон, долго искала сигареты, лежащие прямо перед глазами, нашла, но прикурив, сразу же бросила сигарету. Так прошло не меньше получаса, взяв себя в руки, она пыталась понять, что произошло, но каждый вопрос порождал как минимум два новых, не давая ни одного ответа.

В одном ОНА была уверена теперь уже точно, ЕГО БОЛЬШЕ НЕТ, не много придя в себя, решила погадать на картах, но карты падали из рук и может первый раз в жизни ОНА со злостью бросила колоду на стол. Надо выпить, достав водку, налила в рюмку и сразу выпив, налила следующую. Надо что-то делать, есть телефон сестры, которую он называл «Гошкой», Гошка долго не брала трубку, и разговора с ней как-то не получилось, она ничего не знала про НЕГО, хотя, почувствовав не ладное тоже разволновалась. Оставался «Хупа» так он называл сына Татьяны, его бывшей жены, он вообще, почему-то всем давал прозвища, прозвища, как правило, приживались и становились почти вторым именем. Звонить ему она не хотела и вообще испытывала к этому парню некоторую неприязнь, но парень должен знать где ОН? ОН, не смотря на такую разницу в возрасте, довольно тесно общался с ним последнее время. Номер «Хупы» был отключен, домашний же никто не брал. Она начала вспоминать все, что происходило за последнее время, пытаясь не упустить ни одной даже самой незначительной детали: ОН ушел и уже долгое время снимал времянку. ОНА иногда звонила ему, ОН забрасывал ее «смсками», потом они встретились. ОНА отдала ему оставшиеся после его ухода рубашки, они опять поругались. Вспомнила, как гнев переполнял все ее сознание, и ОНА была готова убить его. Потом ОН заскочил в машину, и буквально сорвавшись с места, как сумасшедший, умчался. Это была их последняя встреча, потом опять куча бессмысленных на ЕЕ взгляд смс.

И вот теперь все, именно все. ОНА подошла к зеркалу, поправила волосы, потом сев на кухне за стол решила составить план действий. Увидев на столе не тронутую рюмку сначала удивилась, потом ей стало страшно, когда вдруг она представила на ней кусочек хлеба. ОНА снова и снова перебирала возможные варианты. Нет, никакой логической цепочки так и не выстраивалось. И потеряв остатки самообладания, ОНА заплакала, только сейчас ОНА стала понимать, что и сама причастна к тому, что произошло. «Ну, гад, если живой убью» – не много успокоившись от этой мысли, ОНА прошла в спальню и почти обессиленная упала на кровать. ЕЙ хотелось спрятаться уйти от мыслей о НЕМ, но привыкнув, за всю свою жизнь брать на себя ответственность и за детей, и за работу. ОНА и сейчас чувствовала себя виноватой. Я не могла так ошибаться не могла. ЕЙ вспомнились их совместные поездки, по окрестностям Алматы, на рыбалку или просто, когда ОНИ выезжали на природу, взяв с собой, что ни будь покушать. Правда, зачастую эти поездки заканчивались скандалом, но какой мелочью выглядели эти скандалы сейчас. ОН часто повторял «все можно исправить кроме смерти» и сейчас эти его слова ОНА как бы услышала, его голос донесся из зала и даже на секунду ЕЙ показалось, что все это жестокий сон, что сейчас ОНА проснется и повернув голову увидит рядом ЕГО…

Он уже не считал, сколько километров проехал и сколько еще осталось. Мысли не возвращались в реальность, а были далеко от сюда и по времени и по расстоянию. Пионерские лагеря «Ручеек», «Орленок» и «Березка» обыкновенные советские места отдыха для детей высоко в горах. Именно там, только выше в горах обосновались остатки банды. Они натворили немало бед в ближайшем городе. На их счету убийства, грабежи и изнасилования. В то далекое время не принято было афишировать такие вещи, БАНДИТОВ просто опера ловили, выполняя свою работу. «У нас нет организованной преступности» – говорили на съездах и в отчетах по УВД. Пять парней без формы ехали на мероприятие в «Уазике». Заехали в магазин в последней перед горами деревне взяли водки, кабачковой икры и две лепешки, тут же все и употребив для поднятия боевого духа, как ОН сказал. Пили все, и водитель не был исключением. Потом дорога пошла по ущелью все выше и выше в горы, настроение было у всех приподнятое, даже вроде петь пытались, но поняв, что никто слов песни не помнит, перешли на анекдоты. И как-то вместе с выпитой водкой очень быстро добрались до места. Поставили машину и решили обойти по горам все три лагеря, чтобы ни поднимать ажиотажа, как сказал кто – то из парней. ОН уже не помнил, почему остался один, когда увидел одного из преступников выше в горах. Они посмотрели друг на друга и каждый, решил не сдаваться. Молодой парень стоял в метрах ста выше, чем находился, ОН и конечно преимущество было не на ЕГО стороне. Сто метров по почти отвесному склону расстояние очень внушительное. Они упорно двигались все выше и выше по склону, не обращая внимание на руки, пораненные до крови, которыми цеплялись за острые камни. Стрелять, хотя и можно было, но в горах это означало спровоцировать камнепад и просто было мало шанса попасть по цели. Уже порвана мокрая от пота рубашка, а расстояние только немного сократилось. Оба прекрасно понимали, что одно неверное движение и любой из них может сорваться с этой скалы. Расстояние, тем не менее, сокращалось, в горле пересохло, казалось, что сердце сейчас просто выскочит из груди, воздуха не хватало. Понимая, что обречен, преступник начал кидать камни и терять драгоценные минуты на подъёме, камни пролетали один за другим, но ЕГО уже было не остановить и, хотя один камень все-таки достиг цели и поранил плечо, прижимаясь к скалам ОН грудью напоролся на что-то острое и вскоре кровью окрасилась клетчатая рубашка или то, что от нее осталось. Преступник и ОН, оба молча карабкались вверх. Не было сил ни кричать не говорить, когда расстояние сократилось до нескольких метров, ОН достал ствол и, хотя карабкаться было очень неудобно, теперь ОН решился на выстрел.