Мирон Зильберман - Антиутопия нашего времени

Загораются окна многоэтажных домов. Иду по улице и попиваю мерзкое пиво. На витринах магазинов загораются неоновые лампочки, освещая товары на витрине. В это время полицейские не проезжают по улицам. В это время они сидят у себя в чистых и уютных квартирах, ужинают вместе со своими жёнами и детьми. Я помню время, когда свободно разгуливал по улицам Нью-Йорка, прохаживаясь по магазинам и рассматривая разноцветные вывески магазинов и прозрачные витрины, на которых красовались манекены в шикарной одежде, которую я себе позволить не мог. Мне помнится, как я видел толпы людей, что идут по улицам и широко улыбаются. Эти люди просто радовались, что заканчивался рабочий день и спешили к своим семьям, обнять детей и поцеловать мужа. Было идилие. До поры до времены.

Прогулка по улице не принесла мне ничего, кроме ностальгии по былым временам. Жизнь дерьмо, но этого не исправить. Нужно идти домой, хватит на меня сегодня прогулок. Подхожу к двери дома, в котором находится моя квартира. Слышу позади себя голос. Оборачиваюсь назад. Чёрный парень, ростом на голову выше меня и фунтов на девяносто тяжелее. Оскорбления в мой адрес. Стараюсь зря не заводиться, однако, после слов «белый мусор» не выдерживаю и направляюсь к нему. Двигаюсь не спеша, стараясь не подавать вида, что вооружен.

– Заблудился? – слышу я в свой адрес.

– У тебя какие-то проблемы, животное?

– Да, блять, проблемы. Проблемы, что я живу рядом с долбанным нацистом, сучёнок.

– Так вали от сюда! Если тебе что-то не нравится, кусок черножёпого дерьма, ты всегда можешь засунуть свой чёрный болт в свою чёрную дырку и свалить обратно в вальер!

Его лицо стало красным и гримасу злости на этом чёрной сволоче можно было прочитать без каких либо проблем. Конечно, кому понравятся такие слова! Мне плевать на его чувства. Вижу, как его права ладонь сжалась в кулак. Не долго думая, делаю шаг назад и размашистым ударом берцев пинаю его по яйцам. Он замер. Прошло порядка пяти секунд, после чего из всех дырок его тела потекла кровь: уши, нос, глаза, рот – отовсюда струилась кровь. Удар в пах невероятно болезненная вещь, которая образумит любого. Здоровый негрилла падает на колени, держась за свои разбитые яйца руками, а я таким же размашистым ударом ноги в берцах наношу повторный удар, но уже в голову этому кретину. Он сваливается на бок. Удар пришёлся в область виска, что могло вызвать кровоизлияние в мозг. Насрать, в случае его смерти ни кто и пальцем не поведёт. Всем насрать на жизнь черного в этом блоке. Быть нацистом – значит иметь некоторые преимущества в подобных ситуациях. Хотя, если быть честным, реакция на мою смерть у копов была бы такой-же. Ну, убили обычного отброса-нацика в блоке, что такого? Как будто бы в первый раз случается подобное. Слышу чьи-то шаги позади себя и резко обернувшись вижу ещё одного черного, что заворчаивает из-за угла здания и бегом направляется в мою сторону. Завидем своего брата поверженным, он поспешно тянется за чем-то в карман. Сука, ствол! Одновременно с ним выхватываю пистолет и делаю выстрел. Попал? Не могу сказать точно, но вот то что попал он – нет никакого сомнения. В область правой ноги приливает сильная боль. Падаю на асфальтированную землю и хватаюсь за простреленную ногу. Господи, как же больно! Я не знаю, что с тем козлом, что в меня стрелял, но надеюсь, что я прострелил ему черепушку. Чувствую, как тёплая кровь струится по моей ноге, словно моча человека со слабым пузырём, который застрял в очередь в туалете. Спустя некоторое время из-за этой агонии я теряю сознание.

– С вами всё в порядке? – голос мягкий. Практически нежный. На вид ей порядка пятнадцати лет, не старше. Возможно, что ей и пятнадцати нет. Отдёргиваю её руку и сплёвываю сгусток крови. Боль не уходит.

– Нет, что ты. Я вот после работы прилёг отдохнуть. Не видишь, тупорылая сука, что у меня прострелена долбанная нога?

Возможно, слишком грубо ответил. Плевать. Нужно идти домой и вытащит пулю. Но.. как? Озираюсь на место вокруг себя – огромная лужа крови. Это уже не хорошо. Как будто бы раньше было хорошо.

Смотрю на подростка. Она одета в драные джинсы, на теле её накинута кофта с капюшоном. На ногах обычные кроссовки чёрного цвета, на вид старые. Лицо разглядеть не могу, потому что на улице темно, а в темноте эти сраные ниггеры включают «режим маскировки».

Пытаюсь подняться с земли. Кое-как мне это всё таки удаётся. Делаю шаг, но перенеся вес на простреленную ногу чувствую прилив боли и падают обратно на асфальт. Упираюсь кулаками в асфальт и чувствую, что расцарапал руки.