Сергей Иннер - Овердрайв

Стрёмная была работёнка, но кое-что мне в ней нравилось. А именно – что вечером, когда в магазине не было ни клиентов ни управляющего, я мог взять с витрины любой смартфон и написать Полине Ривес в ICQ. Однажды мы даже созвонились. Полина гуляла по Петербургу и говорила со мной по телефону так, будто я шёл рядом. Покупала себе белые лилии, фотографировалась с ними и отправляла мне фото по MMS. Подключив домашний интернет, я получил студийные ню-фото Полины в образе булгаковской Геллы. Потом умер отец Полины. Я поддерживал её как умел. В итоге поехал в Питер и назад.

Близость лета накалила Таганрог добела. Настала пора встречать Полину.

Такси в четыре утра, «Рада-Семёрка», вместо привычного шансона неожиданный блюз. Возможно, BB King или Muddy Waters, я юн и не знаю имён. Седовласый шофёр представился Лёвой: славянская внешность, грузинский акцент.

Электричка до Ростова-на-Дону. В плеере ‘All my Loving’ The Beatles, за окнами – рассветные донские туманы кутают берега азовских затонов и озёр. Ультрамариновые косогоры, бурые заросли камыша, дед с внуком гонят на пастбище коз. Маленькие деревеньки испуганно выглядывают из потёмок, у путей стоят кособокие церквушки, а в вагоне глухонемые торгуют иконами.

Встречаю Полину Ривес, и время замедляется. Жар волос на южном ветру, лобзания, слёзы, заря. Сразу покупаем билеты в Питер – через две недели переезд.

Русское Поле – район на краю Таганрога. Здесь обитает Веня Зыль, сооснователь «Пальмового Вора», ныне – гитарист «Торквемады». На балконе его можно курить и смотреть, как ветер развевает пепел среди бескрайних полей, несёт его куда-то за пределы окаймлённого гаражами таганрогского диска, на спины китов и слонов.

Здесь живёт и мама Полины Ривес, тётя Света. Она нас встречает радушно, сопровождает в единственную комнату и, с улыбкой дверь затворив, спешит удалиться на кухню. Моментально понимаю намёк и начинаю Полину раздевать, но она моим ласкам не вторит, а живо переодевается в домашнее и тянет меня к маме. Тётя Света глядит недопонимающе.

– Что это вы так быстро?

Полина реплику пропускает мимо ушей и начинает трещать с маман сразу на все темы в мире. Я особо не слушаю, лишь слежу за уровнем вишнёвой наливки в рюмках. Когда разговор меня касается, улыбаюсь, хвалю салаты. Когда нет – думаю о Великом Но.

Когда ты взрослеешь на Земле, постоянно что-то не так. В школе об этом не говорили, умолчали и мама, и профессора в институте, и армейские командиры. Что бы ты ни спланировал, всё происходит иначе. Король в своих мечтах, в реальности ты – насекомое, с чьим мнением не считаются. Ты начинаешь всё снова и снова, но терпишь крах. Приходят бывалые люди, обещают тебе правильный расклад, на деле же – снова провал. И ты видишь, так не только с тобой. Похоже, все знают об этом, только не признаются, хотя каждый из них тоже спотыкается и падает, как только начинает бежать во сне. Другие зовут это иначе или не дают этому имени вообще, но, как и ты, живут с этим каждый день и час. Или быть может, просто не задаются этими вопросами? Может, они заполнили быт заботами до такой степени, чтобы никогда не вспоминать о своей природе. Зачем я здесь? Откуда и куда иду? Что находится вне? Почему я страдаю? Почему все здесь страдают? Кого спросить? Клириков? Префектов конгрегаций? Они скажут, что дело в первородном грехе, и ты виноват без вины. Удовлетворённый этим ответом может не искать дальше. Неудовлетворённый готов отправиться на край Вселенной, лишь бы узнать правду. Вот только края не видать, так что и отправиться некуда. Значит, разгадка должна быть где-то поблизости, вероятно, прямо здесь, на Земле. Нужно отыскать к ней путь, его не может не быть.

Сквер у статуи Петра I, вид на порт с подъёмными кранами, похожими на далианских слонов. Портвейн с колой, гитары, дарбуки, весь цвет неформального города. Яркое движение: оторвавшиеся от дома студентики, нежногрудые первокурсницы, джигиты на посаженных «Радах», африканцы в национальных одеждах, песня невинности, она же опыта, песнь песней на высоких морских берегах.

Здесь сам Демьян Колдунов из группы Немезида высекает из струн искры. Широкоплечий, с тату Сатурна на руке, чернобородый, как Арамазд, стращает не знающих меры пропойц, играючи, не пропускает в круг наш гнусавых зомби клана Э-Слышь.

О юность, откуда ты льёшься? Последние из наших с Полиной не общих друзей становятся общими. Когда мы наедине, она говорит: