Сергей Иннер - Овердрайв

А я парень хоть куда, у меня кольцо в ухе, на мне футболка да спортивные штаны с кроссовками – пришёл, скажешь тоже, варьете смотреть. Официантики на меня косятся, но молчком. Пепельницу увидев, закуриваю. Танец не прекращается.

Днём Полина преподаёт в детской группе в студии танца «Джига-Дрыга». Я был на её уроке, смотрел, как дети танцуют под ‘Slow Dancing in a Burning Room’ Джона Мэйера. Когда ученики расходятся, Полина Ривес прыгает ко мне на колени – в чёрном трико рыжий ниндзя.

День Победы. Мой отпуск на исходе. Полина Ривес грустит в связи с трауром по жертвам Великой Отечественной войны. В повседневной жизни Полина никогда не говорит о войне, но девятого мая всё меняется. Полина хочет на Дворцовую площадь, смотреть парад, участвовать в минуте отчаяния. Мне же хочется в последние дни отпуска побыть с ней, и в конце концов она поддаётся на мои уговоры. Пицца, секс и «Криминальное чтиво».

В какой-то момент Полина выходит из комнаты и долго не возвращается. Нахожу её на кухне: подбородок в колени, слёзы по щекам, маленький чёрно-белый телевизор – трансляция с Дворцовой площади. Блюдём минуту отчаяния.

Когда минута отчаяния вышла, я сел рядом с Полиной, утер ей слезы, мы обнялись и никогда больше об этом не разговаривали. В тот вечер она предложила мне переехать в Петербург и жить с ней.

Иллюзия того, что время существует – один из лучших способов начать абзац. Первая его фраза – самое важное, но и без второй никуда. Если три фразы прочитаны, считай, заинтересовал. Был шар из огня и камня, лелеемый гравитацией, шар третий от непонятной звезды, шар с возникшей на нём водой, шар, обёрнутый кислородом. Четыре стихии сложили молекулы в клетки, а клетки в живность. Одно из животных оказалось в нужное время в нужном месте, съело какую-то новинку природы и в ходе прихода осознало, что теперь может кое-что выбирать. И выбрало оно письменность, авионы и кабриолеты, хип-хоп, пиццу с грибами, астрофизику, дилдо и цирк. И летит теперь это животное верхом на своём планетоиде, одето по моде последней, закормлено до отвала плотью своих младших братьев, с лапой на алой кнопке, неизвестно куда и зачем, будет день, говорит, будет пища, будет ночь – будет алкоголь. Такова официальная версия. А может ли быть, что прошлое «дорисовывается» в ходе формирования личности? Не было ничего и родился некто, включилась его память, осознал он своё тело, родителей, комнату, дом, улицу, город, страну… Но пока малыш не преодолел очередной предел, ему неведомо, что именно там находится. Опыт Юнга, квантовая вселенная: всё, чего мы ещё не знаем, может принимать любое значение. Как только мы узнали, появляется определённость, но пока не знаем – возможно абсолютно всё. Что если, читая эти строки, ты создаёшь текст, каждую его новую страницу? Это не значит, что я не писал его. Это значит, что мы с тобой, читатель, совпали в том варианте реальности, где я написал именно то, что ты сейчас читаешь. В остальных её вариантах я написал, а ты прочитал что-то другое, либо ты читаешь другую книгу, поелику к ней тебя привели твои вкусы и судьба, а я работаю, например, врачом. Что если вера – инструмент создания будущего? Что если ты следуешь туда, куда веришь , что если твои близкие живут туда, куда верят , куда сподвигаешь их верить ты, уважаемый изобретатель животного на шаре из камня и огня. Так говорил Заратустра?

Мы с Полиной Ривес в постели нагие, из её ноутбука звучит ‘Somebody to Love’ Jefferson Airplane.

– А я кое-что придумала.

– Умница. Я уж думал, мы перебрали все позы…

– Да я не об этом! Тебе хорошо?

– Конечно.

– И мне! Давай запомним это ощущение, и если в будущем у нас будет какая-нибудь большая ссора, то мы вспомним, как хорошо нам было сейчас. Если нам удастся сохранить это в памяти, мы всегда будем счастливы.

– Хм. Давай попробуем.

Джефферсоны кончают, и до меня доносится:

– Рыжая, что это мы слушаем?

– Семён Лабиринтов.

– Почему это имя мне знакомо?

– Его весь Таганрог знает. Он посвятил мне эту песню и весь альбом.

– Будь ласкова, выключи.

– Тебе не нравится?

– Не в том дело. Я не уверен, что Семёну Лабиринтову понравилось бы, что ты слушаешь посвящённые тебе песни в постели с каким-то голым мужиком.