Светлана Дурягина - Частицы бытия

Наташа вскочила, схватила телефон и вышла в коридор. Коля спросил вслед:

– Наташ, ты куда?

Она не ответила. Возникла неловкая пауза. Чтобы как-то разрядить обстановку, Марина предложила:

– А ты спой ещё, Коля. Гитара у тебя красивая. Дорогая, наверное.

– Дорогая. Я с детства музыку любил, но жизнь была трудная: шестеро нас у матери осталось после смерти отца. Он рано умер, мне, старшему, тринадцать исполнилось. Работать начал сразу после восьмого класса. Я уроки музыки стал брать четыре года назад, когда смог купить такую гитару, о какой мечтал.

– А как твои дети к музыке относятся?

– Дети? Я после смерти жены запил сильно. Однажды очнулся, вижу: семилетний Петька из винных бутылок остатки допивает. Дал ему по заднице, бутылки сгрёб, из дому выкинул и в город отправился деньги зарабатывать, семью кормить. Только никого я не спас: Петька подростком выпивать начал, бабушку не слушался, утонул по пьяному делу.

А дочка после девятого класса решила жить самостоятельно: вышла на дорогу, села на попутку и укатила в Питер. Стала проституткой. Убили её. Меня на опознание вызывали.

Марина, потрясённая перипетиями чужой судьбы, молчала, потом тихо спросила:

– Почему же ты детей к себе в город не взял, не воспитывал их сам?

– Куда бы я их взял? Я сам несколько лет по общагам мотался, потом жил у разных баб. А когда на ноги встал, уже ни матери, ни детей не было. И теперь я богатый и свободный, – деланно улыбнулся он.

– Что же ты не женишься?

– А я женился, и не раз. Но не попадалось мне больше таких женщин, как моя первая была.

– Наташа на неё похожа?

– Нет, просто я ей зачем-то нужен. Где она, кстати?

– В коридоре, наверное, по телефону разговаривает.

В этот момент в номер вернулась Наташа. Окинув взглядом Марину и Колю, она насмешливо пропела:

– О, да тут у нас новая любовная пара назрела?

Коля усмехнулся, а Марина сначала оторопела, а потом со словами:

– Ой, да разбирайтесь вы сами, – выкатилась из номера и пошла бродить по аллеям санаторного парка.

Ночью Наташа попросила у Марины прощенья и, как всегда, поделилась впечатлениями:

– Этот Коля такой прикольный и щедрый.

– Замуж звал?

– Да, но я за него не пойду. Не мой уровень, да и пятьдесят пять ему уже. Мне, конечно, за сорок, но я ведь так молодо выгляжу, что могу позволить себе тридцатилетних. На сегодняшний день у меня их двое, они от меня без ума. Есть ещё один кадр (мой запасной аэродром): ему шестьдесят, большая квартира в центре Вологды, очень обеспеченный и известный в обществе человек. Звал замуж. Мама советует выходить. Но ведь он старый!

В это время зазвонил Наташин телефон, она взяла трубку:

– Да-а, Николай Петрович. Я тоже… Да, я в санатории. Нет, приезжать не надо. У нас тут очень строго, никого не пускают. Ну, потерпите, я скоро приеду, тогда и поговорим. Да, мой дорогой, да, я тоже. Пока-пока, – она выключила телефон. – Старый пень, лёгок на помине. Больно он мне тут нужен! Как Вы думаете, Марина, выйти мне за него?

– Ну, не знаю, мне кажется, такие вопросы каждый решает сам.

– А что, думаю, детей ему не надо, у него уже внуки большие.

– Вы-то сами детей не хотите?

– Ой, Марина, за двадцать лет своего учительства я заработала неизлечимую аллергию на детей. И работать больше не хочу. Я уверена: Николай Петрович создаст мне комфортные условия, но как подумаю, что с ним в постель надо ложиться… брр, у него уже морщины и лысина во всю голову.

– А раньше Вам замуж выйти не хотелось?

– Хотелось. Я на третьем курсе училась, а он заканчивал институт. Но мама категорически была против. До сих пор помню выражение её лица и голос, когда она выносила смертный приговор моей любви: «Наташенька, этот голодранец нам не пара!» И не жалею. Спасибо, мамочка! Жизнь у меня весёлая: кавалеры, рестораны. Вы вот раз в три года можете позволить себе две недели в санатории, а я каждое лето на любой срок. Вернётесь домой, и на Вас опять обрушатся проблемы детей, внуки, а я ещё и на море съезжу. И никаких проблем!

Марина попыталась представить себе свою жизнь без детей и внуков. И ей вдруг стало жаль Наташу. Видимо, выражение лица Марины было столь красноречиво, что Наташа вдруг осеклась, потушила свет и затихла.

А Марина долго не могла заснуть. Она вспомнила, как познакомилась с мужем. Он приехал на побывку – моряк-черноморец, белозубый, синеглазый Бог морей и океанов. Бескозырка на затылке, косая сажень в плечах. Подошёл к ней в клубе, и девчонки рядом застонали от зависти. А он пригласил её на танец, обнял за талию и вёл так бережно, словно фарфоровую вазу нёс. И всё. Марина поняла, что это её принц. Много у неё было парней до Димы, но ни с одним так не стучало сердце, ни от одного не хотелось иметь ребёнка. Нет, он не бросал к её ногам соболей и жемчугов, он не построил ей дворец и не открыл счёт в швейцарском банке. Но ни разу в жизни он не оскорбил её бранным словом, не поднял на неё руку. Он не был подкаблучником, всегда поступал так, как считал нужным, но никогда не мешал и ей самовыражаться. Дети любили его, хотя он никогда не сюсюкал с ними. Нет, их жизнь не была безоблачной. Но ни разу Марина не пожалела, что вышла за него замуж, родила детей. Чем бы она ни занималась, какие бы проблемы ни решала, в конечном итоге самой большой наградой были маленькие семейные праздники, когда за столом в их доме собирались дети, сначала одни, потом со своими детьми.