ВИКТОРИЯ НАУМОВА - Точка

К Орлиевскому постепенно возвращалась способность мыслить и дышать. После каждой очередной ссоры с женой он приходил в себя все дольше, словно Анна вытягивала из него саму способность мыслить и существовать. Он терял ощущение реальности пространства. И происходило это все чаще, резче, злее и неизбежнее.

Он пробыл в бассейне не менее получаса. Выбравшись, щелчком отключил режим волны, и темно-синяя гладь застыла, превратившись в огромное зеркало. Орлиевский набросил на себя халат и вышел на улицу. Вся природа вокруг улыбалась и нежно шептала ему: «Приветствую тебя на юге Франции, мой дорогой». Солнце грело, ветер дул, деревья зеленели, цветы цвели. А главное, все вокруг было абсолютно настоящее, живое, ароматное. Никакой синтетики, эффектов погружения и прочей виртуальной реальности. Ему всегда здесь было хорошо. Как-то особенно радостно. Всегда, вплоть до сегодняшнего дня. Этот дом теперь тоже не помогал, последнее место, на которое он так рассчитывал. Они совсем не могли разговаривать. Каждая его фраза, каждая тема таила в себе угрозу войны.

Собственно, именно та тема, из-за которой состоялся этот разговор, изначально не могла не вызвать бурной дискуссии с последствиями, но Григорий рассчитывал хотя бы на попытку понять ситуацию. Зря рассчитывал. Совершенно напрасно.

Анна смотрела на него широко открытыми черными глазами, обдавая смесью насмешки и раздражения. Под этим взглядом он чувствовал себя не сероглазым черноволосым атлетом, а мелким гномом, пытающимся отобрать у заблудившихся в лесу голодных детей жухлый гриб.

Анна медленно отхлебнула какую-то зеленую смесь из бокала и, закинув ногу на ногу, откинулась в бархат огромного старинного кресла, приобретенного вместе со всем интерьером их столетнего дома.

–То есть, на козах не вышло попробовать, Тамерлан решил не мяться и перейти сразу к людям?

–Он утверждает, что это бесполезно делать без присутствия человека. Нужен рассказ.

–Ну да. Рассказ. Аудио и видеозаписи мало, антенн, сенсоров, датчиков, тысячи разных новомодных штук. Всего арсенала Транс Атлантического Космического Альянса и двух коз в придачу, обмотанных проводами.

Орлиевский встал и потряс по очереди каждой ногой. Мышцы сводило.

–Давай сначала. Во-первых, ТАКА отказывает ему в продолжении эксперимента и берет новый проект.

–Это справедливое решение, – подчеркнуто серьезно кивнула Анна.

–Он же говорит, что они не учли многих факторов…

–Я слышала только про один фактор, – резко прервала она, ставя бокал на пол рядом с креслом. – У него заканчивается горючее. Он готовит пространственный переход, использует свое зелье-биоускоритель, оснащает этот корабль всем, чем можно в наше время, и сажает туда животных. И единственный результат этого полета – неожиданно большой расход горючего. И никаких параллельных вселенных.

–Да. Но если бы в полете действительно ничего не произошло, они вернулись бы сами.

– В полете действительно ничего не произошло. И ТАКА тоже решил, что ничего не произошло. Даже козы живы и здоровы. А Тамерлан твой просто свихнулся в последнее время. У него давно все признаки Альцгеймера и налицо и на лице!

На ее же собственном лице не было ничего, кроме откровенного раздражения. На какую-то секунду Орлиевский замер, разглядывая ее. Удивительное лицо, которое одинаково прекрасно в любви, ненависти, радости, ярости. Лицо – магнит, лицо – загадка, заставляющее смотреть и восхищаться.

–А самое главное, что у него хватает наглости просить не только твой корабль, а самого тебя! – продолжала она. – Полети, мол, посмотри, можно ли пройти сквозь кротовую нору на моей супер смеси – какой же я все-таки восхитительный! – или все-таки идейка не работает! Рискни жизнью, имуществом, пойди против ТАКА, они же в восторг придут от такой самодеятельности. И вот что еще, – Анна подалась всем телом вперед, – а если эксперимент удастся и мы все-таки рванем на ту сторону вселенной – а обратный билет есть? Или one way ticket?

– Есть, рассчитан эффект обратной петли. И к тому же Тамерлан уверен, что все будет так же точно, как и эти последние 2 раза, надо просто засечь все, что происходит в процессе. Не приборами. Телом.

–Не моим, командир. Не моим. Мое тело останется здесь, на юге Франции. Мое тело устало от идей и затей. Оно устало от ночи, холода, комбинезона, невесомости и тяжелых ног. И еще оно устало от тебя.

Последняя фраза была чем-то новым в их отношениях. Это был открытый и совершенно недвусмысленный шаг, шаг от него. А к этому капитан еще не успел приготовиться.