ВИКТОРИЯ НАУМОВА - Точка

Билл смотрел на нее с вызовом. Он прекрасно знал, какое впечатление произведут его слова, и был готов к атаке. Лиз рассмеялась, глядя на его петушиный вид.

–Слушай, Смит. Ну это просто цирк какой-то. Какие гости, какая музыка. У тебя вообще знакомые-то есть? – отсмеявшись, сказала женщина. – Я за все наши 25 лет знакомства видела человек 5, с которыми ты разговаривал. Включая робота-приемщика в прачечной.

– Поверь мне, я не всегда разговариваю при тебе, Лиззи. И когда человеку исполняется 75 лет, уж какой-то круг знакомых всегда наберется, даже если это одинокий однорукий хромой чернокожий программист-пенсионер.

–Ну и что это за круг? – скептически скривила она рот.

–А я набросал тебе там на бумажке. Покажу потом.

–Хорошо. А что за музыка… Ну и вообще, Билли, ну зачем тебе все это надо? – Она даже подалась вперед всем телом, пытаясь как магнитом выудить ответ. Вся эта затея с юбилеем шла категорически вразрез с ее представлением о Билле Смите. К чему эти гости, музыка и прочее, если можно было прекрасно погулять пару дней по заливу или просто поваляться на травке. Теперь она будет вынуждена провести тут как минимум неделю, занимаясь полной ерундой.

–Надо… надо что-то менять, Лиззи. Например, поступать абсолютно не свойственным себе образом.

–Не поздновато? – хмыкнула она и отхлебнула кофе.

–А что меня хоронишь…Я еще строю планы на будущее, выращиваю новую личность…

Они замолчали. «Пару дней мы бы не проболтали, конечно», – думала Лиз. «Не осталось столько тем. Все миллион раз переговорено. Может, и правда, будет вокруг какой-то народ, пусть чужой и никчемный, но разбавит это ощущение вечной неловкости».

А ощущение неловкости возникало между Лиз Малкин и Биллом Смитом всегда. И оба знали, что так будет, но встреч не избегали. В глубине души оба были рады друг другу. И, вероятно, стали бы, в конце концов, очень близкими друзьями, если бы не один вопрос. Так или иначе, он всплывал между ними, на протяжении двадцати последних лет отравляя любое их общение. Последние пару-тройку лет Лиз, потеряв надежду получить от Билла какой-либо ответ, заставила себя хотя бы внешне принять правила игры, усилием воли пресекая временами остро накатывающее желания пойти по проторенной дорожке, и теперь на месте незаданных ею вопросов образовывалась тишина, что было противней любого скандала и выяснения отношений. Холодная, липкая, отбрасывающая самых близких и любящих друг друга людей на разные стороны планеты Земля.

И сейчас, сидя на веранде Смита, Лиза Малкин уже учуяла запашок этой подкрадывающейся тишины и призывала всю фантазию, выдумывая нейтральные темы для разговора.

–Кстати, – прервал ее напряженные изыскания Билл, – есть еще один момент.

Билл замялся, глядя на нее полу прищуренным глазом. Лиз вопросительно кивнула.

–Ты эту штуку из башки можешь отключить на эту неделю?

–Как это? – она поперхнулась кофе. – Как ты себе это представляешь?

–Ну я-то прекрасно себе это представляю, живу без нее и вполне себя чувствую.

–Билл, я не знаю, как там живешь ты и как справляешься со всеми житейскими задачами, но каким образом ты предлагаешь мне собрать людей, заказать еду, развлечения, музыку, отключившись от сети? – вытаращившись на него на пределе выразительности, выпалила она. То, что этот мега-консерватор отрицает все тенденции современной жизни, она уже впитала и борьбу прекратила. Но тот факт, что он и ей собирается беспредельно усложнить жизнь, вывел ее из себя за долю секунды. Чип, врощенный в височную долю, являлся продолжением ее личности, как и 90 процентов ее современников. Человечество уже почти полностью отказалось от всех гаджетов, вложив информацию всемирной сети непосредственно себе в мозг. Лиз было достаточно мысленно произнести код активации, чтобы любой ее запрос был удовлетворен, начиная от вызова такси и проведения всевозможных видеоконференций, заканчивая онлайн экскурсией в любой музей мира. Стоило удобно расположиться в собственном кресле, и виртуальная реальность окружала носителя чипа. Перед ним пел Карузо, танцевала Плисецкая, таинственно улыбалась Мона Лиза. Последним достижением высоких технологий был эффект осязания, что произвело первым делом взрыв в области порнографии, а потом уже добрело и до науки и искусства. Теперь ни на одной древнегреческой статуе не было таблички «руками не трогать». Экскурсанты получили новую возможность: прикоснуться к отбитой руке Венеры и щелкнуть по истерзанному веками носу Гая Юлия Цезаря. Но, с другой стороны, отключившись от сети, потенциальный пользователь оставался в бессильном одиночестве, полностью лишенный контакта с современниками. Поэтому предложение Билла показалось Лиз не просто наглым, а скорее вызывающе бессмысленным.