Светлана Данилина - КОЛЛЕКЦИЯ ХАРАКТЕРОВ. Сборник рассказов

Дыша в заиндевевшую бороду, он кричал В. П.:

– Подождите!

– Что вам угодно? – холодно и надменно снизошёл до него В. П., подчёркнуто неторопливо поправляя кашне.

– Кошелёк. Это мой кошелёк, – запыхавшись, произнёс человек.

В. П. с неприязнью заметил оттаявшие капельки на волосках бороды и усов и с отвращением спросил:

– Какой кошелёк?

При этом он вспомнил Садальского-Кирпича из «Места встречи», которое нельзя изменить. Но тут же отогнал эти неприятные ассоциации и продублировал более благозвучно:

– Какой кошелёк, любезный?

– Мой, – просто ответил человек.

– Ваш? – потянул паузу В. П.

– Ну да. Я его тут уронил, – нахально продолжал твердить владелец спортивной сумки, не сводя глаз с портмоне, которое В. П. крепко держал в руке.

– А чем вы можете доказать, что это ваша вещь?

– Да мой он, – твердил незнакомец. – Я шёл, поскользнулся, упал и пошёл дальше. А за углом обнаружил, что кошелёк-то выпал! – радостно продолжал он. – Ну, я назад. Смотрю, а он у вас в руках.

– Так дела не делаются, – с поучительной укоризной в голосе сказал В. П., думая о том, что никто не мог видеть, как он поднял портмоне, и о том, что сам-то он, Виктор Петрович, также упал и тоже мог выронить кошелёк, если бы тот принадлежал ему. Отдавать деньги бомжу! Да ни за что.

– Надо доказать, что это ваш бумажник. Может быть, это мой кошелёк, – нагло сказал он, глядя прямо в глаза бомжу. – Или кого-то из наших сотрудников. Или какого-то клиента.

– Да что вы такое говорите! – брызгая слюной, закричал бомж. – Безобразие какое!

– Молчи, – тихо отчеканил В. П. – Что там внутри?

– Визитки. Деньги: доллары, латы, мелочь. Чеки, – надрывался человек.

– Сколько? Суммы! Какие визитки? Имена, фирмы? – сурово продолжал В. П., мысленно сопоставляя свою тираду со знаменитой фразой из арсенала киношного разведчика «Имена. Пароли. Явки».

Человек вдруг снял шапку, бросил её оземь и с отчаянием в голосе завопил:

– Да что же это такое! Отдайте кошелёк!

– А вот я сейчас охрану вызову, – строго и бескомпромиссно сказал В. П., начавший уже беспокоиться и о престиже родной фирмы, у дверей которой они находились.

Он твёрдо решил не отдавать бумажник бомжу. Ничего тот не докажет. А вещь эта явно украдена.

Про себя он отметил, что улица пустынна, вдалеке виднелись редкие прохожие, на него и его продрогшего визави никто не обращал внимания.

– Думаешь, тебе всё можно! – с отчаянием сказал человек. – Отдай, это моё. Я в полицию пойду!

Тут дверь слегка приоткрылась, и из-за неё высунулось хорошенькое личико боссовой секретарши Мариночки. Она как-то странно и хитро улыбалась.

– Ну вот, только этого мне не хватало, – подумал В. П., представляя, как Мариночка распустит живописный слух по всей фирме. У него заныло под ложечкой.

Но бомж почему-то замолчал и поднял шапку. А дверь широко распахнулась. На пороге стоял весь трудовой коллектив. В руках находившейся в первых рядах главной бухгалтерши Елены Григорьевны красовался огромный букет красных роз в ярком целлофане, перевязанный белой закрученной ленточкой.

По взмаху Мариночкиной руки все громогласно заорали:

– По – здрав – ля – ем!!!

И дружно захлопали в ладоши.

В. П. оторопел.

Все захохотали и загалдели:

– Розыгрыш! Розыгрыш – лучший подарок!

В. П. растерянно улыбался, не зная, куда деть бумажник. Потом стал натянуто подхихикивать.

Елена Григорьевна сунула ему букет. И вся честная компания направилась в апартаменты.

– Сволочи! – думал раскрасневшийся, расслабившийся и облегчённо улыбающийся В. П., сидя в окружении счастливо галдящих сослуживцев за накрытым столом, в центре которого красовался двухэтажный торт.

«Телевизора насмотрелись! Радио наслушались! – твердил про себя В. П. – Юмористы…»

И он мысленно завернул непечатное определение.

– Портмоне – это подарок. А содержимое – премия. Шеф выписал. Он сам попозже приедет. А актёр хорошо сыграл. Мы ему десятку заплатили, – пояснила Елена Григорьевна.

Виктор Петрович вконец успокоился и разулыбался. Лишь временами по ходу застолья он вспоминал недавний инцидент, смотрел на довольные лица сотрудников и думал: «Вот ведь гады! Узнаю, кто придумал – в порошок сотру».

Летним погожим днём, уставшим от жаркого, нещадно палящего солнца, утомлённым зноем и пылью, и потому благостно и умиротворённо клонящимся к вечеру, часов эдак около шести возле пруда, раскинувшегося широкими заводями на окраине деревни, остановился чёрный и наглый по своим размерам, покрытый просёлочной пылью, дышащий раскалённым от солнца железом, джип.