Игорь Горбачев - В мае цвела сирень

Андрей поужинал колбасой с хлебом. На будущее надо бы купить в районном центре и подключить к плите газовый баллон. Плита-то вроде в порядке. Можно будет готовить горячую пищу. А то печь не станешь же топить летом каждый день. И к зиме дров надо добыть, торфа еще…

Он, не раздеваясь, прилег на кровать, прикрыл глаза. Да, дел предстоит много… Но это и хорошо. Времени скучать не будет. Да он и ноутбук привез, правда, интернет здесь, наверное, не подключишь. Хотя… Через тарелку спутниковую можно. Телевизор надо купить, дедов-то старый, нерабочий. Да еще надо… Что? Ах, да… В Столбцы сходить, может, кто из ровесников там еще есть. Одноклассников… Печь-то теплая… приятно, запах родной… Мысли разбегались в разные стороны, вязли где-то в подсознании – Андрей уснул.

Проснувшись утром, Андрей сначала не понял, где находится. Повернулся набок, поднял глаза… Взгляд уперся в портреты, и Андрей все вспомнил. Поднялся, вышел во двор. За воротами находился колодец, который еще в молодости вместе с соседями выкопал дед, на его барабане висела заржавелая цепь. Ведра не было. Вчера Андрей пил привезенную минералку и как-то не подумал о воде. Он закурил, постоял немного, вернулся в избу, отыскал ведро. Привязав ведро к цепи, опустил его в колодец. Барабан отозвался ужасным скрипом, но ведро достигло воды. «Не пересох, значит, колодец», – обрадовался Андрей. Здесь же умылся, вновь зашел в избу, достал из сумки электрочайник, вскипятил воду, заварил чай. Как в нежилой избе не отключили электричество, как местные умельцы не поснимали провода, чтобы сдать их как цветной металл – непонятно. Но хорошо, что так, это избавляет от стольких хлопот.

Попив чаю, Андрей направился на кладбище. Он никогда не видел могилы деда и бабушки, но твердо знал, что они будут возле матери. Вновь прошел он полдеревни и на этот раз не увидел даже Терентьевны. В чем дело, он понять не мог. Ну, поняли ведь оставшиеся жители, что он приехал, поняли. Не могли не понять. Но из попадавшихся еще жилых изб не вышел никто.

Кладбище находилось за деревней. Возле могилы матери теперь находились еще две. К удивлению Андрея, все они были ухожены, на металлических свежевыкрашенных крестах развевались под легким ветерком чистенькие рушники. Недавно была радуница, праздник, когда на погост обязательно приходят близкие поминать ушедших. Застилают скатертями могилы, катают по ним крашенные яйца, едят на них, выпивают… И к этим трем могилам явно кто-то приходил. Но кто? Кто за ними постоянно ухаживает? Андрей присел на крепкую лавочку у могил. Она тоже была новая. Потому что старая, возле холмика матери уже давно превратилась в труху. Андрей вздохнул. «Здравствуйте, родные, я пришел. Я знаю, что вы давно меня ждете, а я пришел только сейчас. Простите, если сможете…» – Андрей сглотнул комок в горле, снова закурил. Где же здесь лежит дед, а где бабушка? Трудно понять, но, наверное, посредине бабушка, а с краю дед. Он ведь умер, хоть на пару месяцев, но позже… Что ж, дорогие мои, теперь я часто буду к вам приходить. Я ведь вернулся…

***

Вернувшись домой, Андрей присел на табурет, закурил и глубоко задумался. Картины прошлого представали перед глазами. Детство, юность… Все прошло в этой избе, где знакома каждая трещинка на потолке, каждый кирпичик на лежанке. «Было все знакомо», – вздохнул он. А теперь… Изба постарела, обветшала, немало добавилось новых трещин, давно облупилась краска на ставнях, выгорело под солнцем резное крылечко…

Андрей затушил сигарету и резко поднялся. Воспоминаниями не проживешь. Надо идти в Столбцы. Во-первых, в магазин, хлеба там купить, продуктов разных, во-вторых, там-то уж наверняка встретится кто-нибудь знакомый. Хотя… Даже хочется некоторое время никого не встречать, побыть одному, столько лет ведь находился в большом городе, в центре всяких бурных, часто негативных событий. Нет, совсем становиться отшельником Векшин, конечно, не собирался, но какое-то время для одиночества все же требовалось. Хотя бы для того, чтобы что-то переосмыслить. Правда, этот процесс начался у него уже, наверное, давно… Или… Но все же одно дело давать оценку своей жизни там, в городе, среди множества окружавших его людей, знакомых и незнакомых, хороших и плохих, и другое дело здесь, дома, на родной земле, в волнующем сердце, бередящем душу одиночестве. Здесь все видится по-другому, как бы оттуда, из ранней юности, глазами того крепкого, но наивного паренька, шагнувшего в незнакомую дотоле бурлящую стремительно развивающимися событиями, жизнь. А каких людей было вокруг него больше? Андрей вздохнул. Наверное, все же, не очень хороших. Да что там, наверное…