Агата Колобанова - Не оглядывайся назад!

Может, и эти люди отдадут ей мелких рыбок.

Выбравшись из кустов, собачонка уселась недалеко от рыбаков. Так, чтобы видели, но не могли быстро подбежать и схватить.

«Я тут посижу и подожду мелкую рыбку. А то есть очень хочется».

Они, казалось, не заметили мохнатую гостью. Стояли все так же, почти неподвижно, лишь изредка переговариваясь между собой.

Потом первый вытащил улов. Рыба. Крупная. Покосился на Альку и положил добычу в ведро.

«Нет, я знаю, большие рыбы твои, их трогать нельзя», – успокоила его собачонка. – «Я маленьких жду».

«Знаешь, Костя, все-таки видел я где-то эту собачонку. И не так давно видел», – задумчиво сказал рыбка своему товарищу. – «И ошейник от блох на шее есть. Точно чья-то домашняя».

«Ну так давай ей отдадим мелких рыбешек, прикормим. А потом поспрашиваем, не сбежала ли у кого такая. Если сегодня покормим, она нас дождется. Так хозяину и вернем».

Алька не понимала того, о чем говорят люди. Она просто ждала, когда ей перекинут мелких рыбешек и она сможет утолить свой голод.

Днем в укрытие, в котором ночевала Алька пришли дети. Незнакомые дети. Спрятавшись в кустах, собачонка наблюдала, как трое мальчишек играют в ее убежище.

Вечером дети ушли, забрав свои вещи, и шалаш снова опустел.

«Значит, днем это их конура, а ночью – моя», – решила собачонка, устраиваясь на сухой траве.

Ей понравилось засыпать в сухости и безопасности, на теплой, пахнущей человеческими детьми травяной подстилке. Еще больше ей нравилось то, что стены укрытия не были сплошными, как в конуре.

Можно было нырнуть в любую сторону – и ты уже в кустах, и никто тебя не поймает.

Может быть, стоит познакомиться с этими детьми, когда они придут завтра. Обычно дети рады ее обществу. Если не прогонят, можно будет и днем сидеть в убежище.

Так она и уснула, представляя себе грядущее знакомство.

«Алька! Алька! Ко мне, Алька!»

Голос из прошлого вырвал ее из сна. Безумно любимый и ненавистный.

Вова!

Вова нашел ее и зовет, чтобы вернуть в ужасный двор, где все пропитано страхом и смертью.

Она слишком мало бежала, надо было убегать дальше.

«Алька, Алька, на-на-на!» – вторил ему голос Маши, старшей дочери Вовы.

«На-на-на!», это особый зов. Это приглашение подойти и получить лакомый кусочек.

Рот Альки наполнился слюной. Со вчерашнего утра, когда ее угостили рыбаки, прошло очень много времени. Она хотела есть. Сильно хотела.

«На-на-на!» – звала Маша.

Медленно, стараясь не задеть ни одной веточки, собачонка прокралась через кусты поближе.

Маша стояла, протягивая вперед руку. В пальцах ее была зажата котлета.

Вчерашние котлетки- как они редко перепадали Альке!

А в другой руке Маши зажат маленький прозрачный пакетик. И в нем – еще котлеты!

Котлеты! Котлеты, котлеты, котлеты!!! Целый пакет котлет!

Мелко дрожа от возбуждения, собачонка двинулась вперед.

Тяжелые шаги заставили ее сжаться и затаиться.

«Ну как, Маш, видела пропащую?» – спросил голос Вовы.

Вова тут. Вова тут!

Если она подойдет за котлетами к Маше, ее поймает Вова.

Все так же, крадучись, стараясь не задеть ни одной веточки, Алька развернулась и двинулась прочь.

Котлеты, конечно, жалко. Она очень-очень любит котлеты. Но к Вове она не вернется. Ни за что. Пусть сам съест эти котлеты!

Надо уходить. Уходить далеко-далеко, так далеко, чтобы никогда-никогда никто-никто не нашел.

Пригибаясь и прячась, небольшая мохнатая черно-рыжая собачонка с забавными большими ушами уходила все дальше и дальше. Вдоль берега озера, до большой дороги, по которой сновали туда-сюда десятки машин. Вдоль этой дороги, по обочине, прочь, прочь от знакомых мест, туда, где точно не найдут.

Она не знала, что ждет ее впереди. Не знала и не задумывалась. Просто уходила, не оглядываясь назад.

Дорога была длинной и пыльной. Солнце разогрело асфальт и пыль на нем, проезжающие машины, и ото всего этого веяло удушающим жаром.

Тяжело переставляя усталые лапы, вдоль этой дороги брела собачонка, серая от пыли. Ее пушистый хвост и мохнатые уши поникли от усталости. Она хотела пить. Но для того, чтобы попить, нужно было найти воду. Хоть какую-нибудь лужицу или ручеек. А их не было.

Можно было отойти от дороги и поискать по округе. Но Алька боялась потерять эту дорогу. Она сама не понимала, почему дорога так важна для нее. Но упорно брела по обочине, никуда не сворачивая.