Дмитрий Волгин - Авторы XXI века. Декабрь 2020

Тонким лучиком тоннель
просветил фонарь маячный,
словно сто звенящих стрел,
словом, «самый настоящий»,

этот луч от маяка —
он такую сделал малость,
защитил от дурака
всё, что лучшего осталось

у нас в горсти.

И будет снова снег идти,
и скрипнет под полозьями,
и книги будут свет нести,
и счастья снова просим мы

у Бога – так уставшего,
за всех его молившего —
без устали игравшего…

Нас к маяку пустившего.

Я счастлив, потому что я влюблён
Но я грущу от этого все больше!
Как сладкий сон становиться все горше,
От несбываемости.
Он же – только сон…
Когда любви сказать не можешь фразы
В лицо смотреть не можешь, только в след:
Как призрак ты и буйный зомби сразу
Ты вроде есть.
И в то же время – нет.

Любовь к тебе – не знает фальши,
Она живёт особой жизнью, божий дар
А для любви никто, конечно же, не стар
И я тебя смогу любить и дальше
Через года нести смогу прилежно
Всю протяжённость, ширь и глубину
И ты опять во сне обнимешь нежно
Но я уже проснуться не смогу.

Не упусти её. Она – судьба твоя!
Не упусти. Нельзя. Ты должен, должен!
Смотри в её бездонные глаза
Не вынимая буйный меч из ножен
К ногам пади и обними покрепче
Теряя всю свою обыденную стать
И на мгновение вдруг станет легче
А это все, что можешь ты желать!

У глаз твоих цвет – горький шоколад
Ему я рад, конечно, очень рад!
Пускай и сладкой горечью заправлен
усталый и печальный взгляд.
Ненастный вечер: путь для стойких,
я выхожу на поздний променад
Смотрю в тебя, с надеждою, назад:
Там – шоколад.
И снова горький.

Разбилось сердце на осколки,
как кубики от стёкол лобовых.
Ударов ветра бьют иголки
туда, где место было для двоих.

И пустота буквально ощутима,
как вакуум затягивает мрак.
И потому бездействие простимо,
и грусть, и страх, и мыслей кавардак.

Эх, взять бы смело, что осталось
и раздавить без жалости в руке!
Но нет.
Как будто горя мало.
Я – Робинзон на голом островке

Иду к тебе – меня трясёт!
Колышет, как былинку на ветру.
И боль в груди – не отойдёт,
пока твой образ в сердце не сотру.
Пока не выдавлю из глаз
следы той Искры, что меня вела.
Пока не сгину.
Но сейчас…
Нас сводят повседневные дела
Я рад, что вижу без преград
твои глаза и жесты, слышу речь
Душе дороже не найти наград:
Я жажду этих «удалённых» встреч!

Какое же это мученье —
смотреть на твоё огорченье
при встрече со мной на бегу!
А я – и сказать не могу.
Признавшись однажды во всем,
теперь мы «спокойно» живём
и делаем божеский вид,
что нас никогда не стеснит
ни знание мыслей друг друга,
ни тяжесть порочного круга,
что тянет двоих, как магнит

Качалось солнце на макушке ивы,
На цыпочках вовсю тянулось ввысь…
Был тот июль беспечным и счастливым—
У бабушки калачики пеклись.

Она ухватом управлялась ловко,
Дышала жаром печь, а по окну
Ползла неспешно божия коровка,
Всем видом презирая суету…

Скрипели половицы на крылечке,
Прогреты жарким солнцем до костей,
И было слышно, как воркует речка
С ватагою гогочущих гусей.

А мы качали кукол в старой люльке…
И носик был у чайника отбит…
Окно сарайчика завешивали тюлем—
Мы, как могли, налаживали быт…

И ссорились, казалось, не по-детски,
Огонь обиды полыхал всерьёз,
К масштабам приближался он вселенским,
Ещё б чуть-чуть и дружбу перерос.
…Тянулись эти дни гречишным мёдом
И путались в глазастых васильках,
А после ночь над тёмным небосводом
Держала звёзды в ласковых руках…

И снова солнце блинчиком янтарным
На цыпочках вовсю тянулось ввысь…
Был тот июль наивным и забавным.
Мы просто
Репетировали
Жизнь…