Лариса Теплякова - Нестандартное лицо

– Посылку я не успела получить. Началась сиеста. А про художника я и, правда, забыла! Прости меня, милый мой! – невозмутимым голосом проворковала Инга и ласково обвила руками шею мужа.

– А, ладно! Он ушёл, но вернётся через два часа. Не исчезай никуда, – сказал Мигель. – А почему, почему твои ноги в песке?! Посмотри!

– Я и не заметила. Знаешь, есть такая русская поговорка – песок уже сыплется. Старею, значит, – пошутила Инга, оглядывая себя.

– Как ты можешь стареть? Я не понимаю этих ваших русских поговорок!

– Хорошо, хорошо, я вымою ноги, и буду безропотно позировать любому живописцу, который явится в наш дом в ближайшее время, если ты этого хочешь, – пообещала Инга.

Ещё одна улыбка, ещё один поцелуй, и напряжённость заметно ослабла.

– Да, я хочу иметь твой портрет, настоящий портрет, написанный красками на холсте, а не обычную фотографию в рамке! Я ухожу, мне надо быть в мэрии. Обсуждается вопрос по исторической недвижимости! Буду к ужину. А ты что будешь делать без меня? – поинтересовался Мигель. Он всегда хотел знать чуть ли не по минутам, чем заполняет Инга своё время, проводимое в его отсутствие.

– Ко мне сейчас явится инструктор по аэробике. А потом твой художник. А потом вернёшься ты, и мы вместе будем ужинать. Вот и весь мой план до конца дня.

– Хорошо! – одобрил Мигель.

– Удачи тебе! – пожелала Инга. – Пусть отцы города не поскупятся и поддержат все твои предложения.

Мигель кивнул и сделал широкий шаг вперёд. Вдруг он остановился и обернулся.

– Инга! – громко позвал он жену.

– Что? Ещё что-то вспомнил?

– И всё же ты слишком долго отсутствовала! – констатировал Мигель и удалился.

Почти каждую вторую девушку в Каталонии называют при рождении Монтсеррат. Персональный инструктор Инги по аэробике не была исключением – она тоже носила это славное имя. Про себя Инга именовала её короче – Маней. Эта испанская Маня ничего не подозревала о своём русском прозвище, но и Ингу никак не называла. Просто сеньора – и всё. Видно, ей было затруднительно произнести непривычное имя своей клиентки. А, может, и не хотелось: Монтсеррат была несколько ленива.

Инга повторяла все движения, которые демонстрировала Маня, но никак не могла попасть с ней в ритм. Маня то и дело отвлекалась, сбивалась со счёта, впадала в задумчивость. Подняв руку или ногу, она могла замереть и долго рассматривать свою задранную конечность, сдирая чешуйки обгоревшей на солнце кожицы. Инга тоже приостанавливалась и пережидала, изучая Маню. Невысокая, крепкая, кряжистая, смуглая, темноглазая, с отсутствующим, незаинтересованным взглядом. У неё что-то не ладилось в личной жизни, и это что-то мешало ей двигаться в ритм с музыкой.

До Мани с Ингой занимался другой физкультурник – энергичный улыбчивый паренёк. С этим инструктором они просто зажигали! Каждый мускул его тела играл, глаза сияли, и время летело незаметно. Уроки аэробики проходили весело, жизнерадостно. Тренер нравился Инге, но всем своим видом раздражал Мигеля, и с пареньком пришлось расстаться. Уже второй месяц Инга терпеливо упражнялась с Маней и иронично подумывала, не поменяться ли с ней ролями? Инге не хватало драйва, азарта, но она терпела скучающую Монтсеррат, не желая ссориться с мужем.

Позировать художнику ей тоже не хотелось. Инге представлялось, что портрет получится вычурным, напыщенным, никчемным, и это её не вдохновляло. Она с тоской думала, что часы, проведённое в компании рисовальщика, ей придётся вычеркнуть из своего свободного времени в угоду Мигелю. «Мне не подвластно моё время, которое я проживаю! – мысленно сокрушалась Инга. – О, нет, об этом лучше не думать! Если не призадумываться, то этого как будто и нет».

Однако именно художник отвлёк её от печальных мыслей. Во время работы он что-то напевал себе под нос, семенил вокруг Инги, вглядывался в её лицо с разных сторон и расстояний и этим очень забавлял саму модель. Он понравился ей своей живостью и ненавязчивым дружелюбием. Инге тоже захотелось рассмотреть его получше – этим она и развлекалась, пока он работал.

Живописца звали Луис. Невысокий полноватый человечек лет сорока, с выразительным, немного наивным лицом и забавными, короткими ручками. Он приближался к Инге и удалялся, прищёлкивал пальцами, ритмично цокал языком и излучал согревающую доброжелательность. Действо напоминало спектакль, потеху, но никак не скучный сеанс рисования. Художник создавал благоприятную атмосферу, помогая своей модели расслабиться. Наконец, выбрав удачный ракурс, Луис сосредоточился и довольно быстро сделал карандашный набросок.