Глеб Гурин - Темная сторона

– И вы не выглядывали в сад, когда услышали крик?

– У меня во дворе работы полно, так что некогда и разогнуться. Я услышала, что кричат, остановилась, прислушалась – больше не кричали – и продолжила работать.

– А издалека никого не видно было, кто там в саду?

– Нет, – помотала головой женщина.

В это время из дома вышла Аня, неся в руках две кружки с кофе. Антон любезно придержал и закрыл за ней двери. Паша закатил глаза кверху.

– Скажите, а как вообще Корнийчуков воспринимали в селе? – спросил он у Валентины Матвеевны.

Она пожала плечами, и хотела уже было что-то сказать, но в этот момент дочь перебила её.

– Да никто их и не любил никогда. Понимаете, этот такие люди… как вам сказать – они сами ото всех забором отгородились, чтобы никто не видел, что у них дома делается, а за остальными высматривают, что и кто делает. Это у нас еще Олька Писаренко такая. Уже двадцать лет, с парнями уже девки в её возрасте встречаются, а она ходит по селу, играет с детьми, высматривает всё, выспрашивает, а потом разносит соседям, что и у кого видела, что и кто сказал и так далее. С бабками постоянно сидит, тоже выслушивает и рассказывает им всё. Все новости в селе знает. И это девке девятнадцать лет!

– А что ей тут делать? – вмешался в разговор Олег, – Куда идти? Ничего же нет. Вышел из дому, и что? Сиди на лавочке, смотри на огороды?

– Да, так и есть, – согласилась с ним жена, и улыбнулась копам, – поэтому я в город и переехала. Сейчас молодым здесь делать нечего.

– А ваш сосед так не думает, – кивнул Паша в сторону дома Крицких, расположившегося через забор.

– Нет, он, конечно, молодец, – сказал мужчина, – просто немногие, кто живёт в селе, знают, что здесь нужно делать и как использовать имеющиеся ресурсы. Пашут, как волы, а эффекта нет, потому что работают дедовскими методами. А этот Богдан разбирается в том, что делает, и не боится рисковать и внедрять новое. Так что это скорее исключение, чем правило.

– Так вы не можете сказать, у кого с Корнийчуками за последнее время были серьёзные конфликты? – спросил Паша.

– Ну, у них постоянно хоть с кем-то конфликты были, с Богданом тем же за забор, что он ставил. А вы думаете, что это кто-то из соседей? – спросила Аня.

– Нужно проверить все версии. По логике это должен быть кто-то из села. Как я понял, баба Галя эта давно живёт здесь и максимум, куда она выезжает – это, как все, в город на рынок. Но я не думаю, что она там за пирожок с капустой кому-то задолжала, и ей решили так вот отомстить.

– А знаете – я, конечно, не знаю, кто это сделал и за что, но думаю, что это им как бы вернулось то, что они делали другим. Понимаете, рыжие – это такие люди, которые по жизни всем делали какие-то гадости. То слухи по селу распускали, то проклинали всех, то яйца на огород пустые подкладывали или воду под калитку выливали. Так получилось, что дети внешне все пошли в Петьку, поэтому и называют их в селе рыжими, а характером в мать удались. Такие же подлые, тупые, ненавидящие всех. Вот им сейчас и возвращается.

– То есть, вы считаете, что Корнийчукам кто-то мстит?

– Я не могу сказать точно, но, как вы сами говорите, нужно проверить все версии.

Паша кивнул, что-то записал в блокноте, и с некоторое время сидел с глубоко задумчивым выражением на лице.

– А между прочим, нет худа без добра, – разбавил молчание писатель, – вы себе даже представить не можете, как этому рады соседи. Не тому, что именно с этой бабой Галей такое случилось, а тому, что это случилось в принципе.

– Почему? – непонимающе уставился на него Антон.

– Ну как почему? Я же вам говорил уже – идти здесь некуда, смотреть здесь не на что, развлечений – ноль. А тут – такое событие! Я уверен, многие даже свою работу побросали и ждут последних новостей – вон, видите, повылезали из своих нор и смотрят, – указал он на местных жителей, которые стояли группками напротив, что-то оживлённо обсуждали и временами кидали внимательные взгляды на дом Корнийчуков, словно ждали и не хотели пропустить момент, когда земля под ним разверзнется, и он провалится в бездну, – да это такое событие, которое сохранится в веках. Тут о нём будут помнить еще очень долго, поверьте. И эти люди в душе, я бы сказал, благодарны тем, кто это сделал. Да, они шокированы, что такое может произойти в их селе, но, с другой стороны, и в некоторой степени гордятся этим. Да-да, вот приедут к ним вечером с соседних сёл, а им будет, что рассказать, приедут родственники – опять же… И поверьте, если бы у кого-то из их родственников или знакомых в городе рядом случилось то же самое, их рассказ был бы в разы короче, чем у сельских жителей. Им сейчас даже политика не особо интересна. – всё внимание приковано к этим рыжим. А вот, кстати, посмотрите…