Арсен Аветисов - Небесный перекресток. Уйти, чтобы вернуться

Есть такая парадигма: прошлого нет, поскольку его уже не существует, а будущего нет, поскольку оно еще не существует. И есть только настоящее. Наверное, и в этом заключается правда. Но правда и в том, что для человека прошлое – это его память, а будущее – его воображение, и оба эти понятия сходятся в нашем сознании в мгновении, которое и есть наше настоящее.

Вот о таком мгновении эта история. Что-то взято из памяти тех, кто еще помнит, а промежутки заполнены воображением тех, кто это представил, потому что с этим жил и родился. Помните ли вы истории ваших бабушек? А прабабушек? Чем они жили, кого любили и как любили? Многие покинули этот мир задолго до того, как вы издали свой первый капризный крик и расправили легкие, чтобы потом наполнять их воздухом, полным надежд и разочарований, всю жизнь и по двенадцать раз в минуту. Бабушки и не представляли себе, чего вы достигнете и чем утешитесь, они не узнают никогда, кого вы полюбите и кто вас предаст. Они не узнают и то, чем вы живете и к чему стремитесь. Но вы можете узнать о них и об их жизни. Вы можете пережить и их жизнь. Так почему мы не делаем это? У тех, кто ушел, больше этого времени нет, а у нас, которые здесь, – еще нет? Мы с большим энтузиазмом интересуемся судьбой героев сериалов и с нетерпением ожидаем очередной сезон, в то время как истории наших предков появляются перед нами только при случае или по датам, которые мы отметили в календаре. Может, эта история воодушевит вас исследовать и ваши истории. И, поверьте, это будет куда более захватывающе, чем любой сериал. Актеры, отыграв, меняют костюмы и уходят в другой проект. Наши предки, отыграв, все ушли в один и тот же проект – в вечность. Но нет ничего вечного. У каждой истории есть начало и конец. И это начало.

Кем был мой прадед у себя на родине, в западной Армении, неизвестно. Тех, кто мог что-то подтвердить или опровергнуть, уже нет в живых. Известно только то, что, когда волна геноцида дошла до их городка, он, узнав о предстоящем погроме, не вернулся домой с работы, а с прабабушкой условился встретиться в лесу за городом, после того как стемнеет. У прадеда было пять сыновей и ни одной дочери. Есть поверье, что если рождается больше мальчиков, то будет война. Но до войны дожил только один их сын. Когда прабабушка вспоминала о тех ужасных днях, она тихо садилась у стола, шепотом причитала и тихо вздыхала. Делать это громко не позволял талант удивительного воспитателя, кем она была для меня пять счастливых лет моей жизни. Трудно в это поверить, но в то время я свободно говорил на западноармянском наречии, которому она меня обучила. После ее смерти язык полностью исчез из того места в моем сознании, куда его заботливо укладывала прабабушка. Удивительно, как эта женщина, постоянно носившая черные одежды и тщательно скрывавшая волосы черной косынкой в горошек, могла без особого труда привить мне строгую дисциплину поведения.

Я был озорным и очень любопытным ребенком и имел способность прятаться в самых неожиданных уголках нашего двора, отзываясь только на ее негромкий позывной «Дорэс, балик джан?», что означало: «Где ты, дитя?» Я моментально отвечал: «Дасэм, мамэ джан», что означало: «Я здесь, бабушка». Дальнейшее уточнение моего местонахождения, по всей видимости, не имело смысла, поскольку она успокаивалась до следующего сеанса связи или времени моего обеда. А вот сирена родителей, проникавшая во все подвалы и крыши нашего двора, на меня абсолютно не действовала. Эта сирена заканчивалась следственными мероприятиями и погоней за мной по всему двору, как это было принято у большинства родителей нашего района, да и всего нашего города. Это Тифлис. Колоритная смесь народов, языков и культур. Город, где каждая улица была сценой, а каждый двор – театром. Так что здесь проходил нескончаемый фестиваль театрального искусства. И хотя все участники очень старались выглядеть героями классической драмы, всегда оказывалось, что на самом деле они талантливо разыгрывали очередную комедию. Но прабабушка была далека от театральных подмостков. Судьба не позволяла ей отвлекаться на пьесы и сценарии окружения. Она жила своим горем.

В тот роковой день, когда она собирала детей в дорогу, в дом зашли ее соседи, турки по национальности. Сосед учтиво поздоровался, прабабушка ответила. Сосед подошел ближе и тихо, но твердо сказал:

– Ты знаешь, что происходит. С детьми ты не дойдешь, тем более с пятью и тем более с мальчиками. У нас детей нет, но мы очень хотим их иметь. Дай нам хотя бы одного. У ребенка будет шанс выжить.