Геннадий Евтушенко - Запас прочности

Димка покачал головой и молча пошел назад.

На крыльце у входа на него налетел Беленко. Взволнованный и возбужденный. Схватил за руку.

– Ну что? С Сашкой разбирался? Не удержался-таки он? – Беленко взглянул за спину Диме. Как будто этот каланча Степанко мог там оказаться незамеченным. – Так где он? – повторил уже обеспокоенно Александр. – Ты его не прибил?

Дима пожал плечами.

– Не беспокойся, не прибил. Отдыхает там, за углом. Вот так. Просил не беспокоить. Сейчас очухается, придет.

Беленко попытался мимо Димки рвануть туда, за угол. Посмотреть, как там Сашка. Но Дима придержал его.

– Я же говорю: просил не беспокоить. Ничего страшного. Очухается. Пошли на танцы. А то девчата наши небось уже волнуются.

И они пошли танцевать.

Степанко в этот вечер в школе больше не появился.

А в следующем году сыграли две свадьбы: Танюшка вышла замуж за Колю Воронкова, а Жора, Димкин брат, женился. Жену его, молодую симпатичную девушку, звали тоже Лизой.

– Ну, сынки, – шутил их отец, Сергей Фёдорович, – женится Дмитрий, и будет у нас Лизин дом. – Покачивал головой, шутливо грозил сыновьям: – Вы ж, орлы, смотрите, жен не перепутайте.

Дима заверял:

– Не перепутаем, мне до женитьбы еще далеко.

А на самом деле оказалось, что совсем не далеко: на следующий год и Димкину с Лизой свадьбу сыграли. Только жить они стали у Калугиных. «Чтобы не перепутаться Лизам», – шутил Дмитрий. На самом деле тесновато было у Поляковых, а у Лизы после отъезда к мужу Танюшки жилплощадь как бы лишняя образовалась. Маленькая, конечно, но молодым хватало.

Женился и Степанко. Женился на однокласснице Шурке Иванковой, крепкой полноватой девке с узкими, в щелочку, поросячьими глазками.

Шурку Степанко не любил. Да и никто ее в классе не любил: хитроватая была девушка. Умом не блистала, но из тех, кто своего не упустит. Если что не на месте лежит – считай, уже у Иванковой в кармане. Вот что-то такое и с Сашкой произошло: не мог он в себя прийти после замужества Лизы. Запил даже. А Шурка пожалела, приголубила, в постель уложила. Она давно по Сашке сохла, а тут случай такой – мужик бесхозный оказался! Не такова была Александра Иванкова, чтобы свое упустить! Кочевряжился поначалу Степанко, потом успокоился, свыкся. И оказалось, нашли они друг дружку. Ни дать ни взять: два сапога – пара. И жили они в достатке. Шурка хозяйственной оказалась, все в дом тащила, да и Сашка в этом смысле был парень не промах. Только смириться оба не могли: Сашка с тем, что Лиза его «прокатила», Шурка – с Сашиной любовью к Лизе. Но соседи же! Приходилось встречаться. Степанко не здоровался и не разговаривал с Елизаветой, а Шурка, закусив губу, молча кивала. Лизе все это было неприятно, да что ж тут поделаешь? Старалась не замечать.

Дима после женитьбы поступил на курсы товароведов и стал работать заведующим заводской столовой. Лиза устроилась машинисткой в дирекцию завода. Жизнь потекла совсем другая. И надо сказать, счастливая жизнь. Днем все были при деле, по вечерам их ждал прекрасный ужин – Екатерина Ермолаевна старалась вовсю. А потом – чай. Это целое мероприятие. Пили чай неспешно, обсуждали новости. Сначала семейные, потом заводские, потом сплетни разные: кто с кем и зачем. А потом уж и до международной обстановки добирались. Так что поговорить было о чем. Даже Матвей, набегавшись за день, сидел притихший и слушал старших.

Саша Беленко уехал в Сталино – поступил в горный институт. Теперь он дома появлялся только в воскресенье. Да и то ненадолго, надо же было и Лене время уделить. У них-то со свадьбой задержка вышла, Саша сказал, что хотя бы курса три института окончить нужно. Там, гляди, и подработку можно будет взять. На студенческую стипендию семью не прокормишь, а на шее у родителей он сидеть не собирался.

В следующем году приехала домой беременная Танюшка – рожать. Коля ее служил на Урале, мотался по командировкам, а Таня боялась оставаться в таком положении одна. Вот и решили до родов, а тем более после них с малышом лучше пожить рядом с мамой.

Дима на работе старался, из кожи лез, и навел в столовой образцовый порядок. Заменил поваров, разобрался с закупкой продуктов, и теперь домой на обед из заводских никто не бегал. Зачем? У Полякова в столовке покормят вкусненько, по-домашнему. Дима стал пользоваться успехом. Его узнавали на улице, приветливо здоровались. Лизе это было очень приятно.

У Танюшки приближался срок родов. Она потяжелела, ходила слегка вразвалку, уточкой. Лиза не раз замечала слезы на ее глазах. Подходила, обнимала любимую сестричку, успокаивала. Гладила по волосам, шептала: