Геннадий Евтушенко - Запас прочности

Фёдор Николаевич с ненавистью взглянул на Пашенко, брезгливо отстранил его руки, прошел мимо. И тут Сергей Иванович наконец заговорил:

– Встань. Калугин его фамилия. Отец зарезанной тобой Тани Воронковой.

Ужас охватил Пашенко. Он вздрогнул всем телом, как будто молния его прошила. Свела, скурочила все тело судорога. Безумным взглядом окинул он Михеева и Калугина, вскочил и опрометью бросился вон из кабинета.

Воронкова увезли в Сталино, но вскоре отпустили. Он приехал притихший, поникший. Ни с кем не разговаривал. Посидел на кладбище у могильного холмика Тани, забрал дочку из роддома и вместе со своими родителями уехал. К Калугиным даже не зашел. Ни поздороваться, ни попрощаться. Потом только они узнали, что дочку он Таней назвал. А о самом Николае разные слухи ходили: одни говорили, что посадили его за дебош в роддоме, другие – что не посадили, но сильно понизили и в должности, и в звании. И служить отправили куда-то далеко: не то на Крайний Север, не то на самый юг. Однако толком никто ничего сказать не мог, а сам Воронков ни письма, ни другой какой весточки не подавал. Ничего не знали Калугины и о судьбе маленькой Танюшки. Лиза пыталась разыскать хоть старших Воронковых, но и из этого ничего не вышло – след их затерялся где-то на просторах Сибири.

Время шло. Директор металлургического завода оценил хватку молодого Полякова и назначил его своим помощником по хозяйственной части. Теперь Дима стал Дмитрием Сергеевичем. Работы у него прибавилось. Пропадал на заводе с утра до позднего вечера. Похудел, осунулся, из-под черного смоляного чуба только глаза сверкали. Такие же живые и неугомонные. Нередко приходил домой, когда все уже спали. Одна Лиза не ложилась, ожидала мужа. Кормила его, шепотом рассказывала, как день прошел, какой номер Мотька еще выкинул, как мама с папой. Потом шли спать. Дима засыпал буквально на ходу.

Однако дочку Лиза в том же году родила. Родила быстро и без осложнений. В том же роддоме, где умерла Танюшка, где продолжал трудиться Михеев. И где уже не было Пашенко. Он быстро исчез из города, и о его судьбе толком никто ничего не знал. Поговаривали, что посадили его. Но это были только слухи.

А другая Лиза, жена Георгия, Димкиного брата, тоже родила. Только мальчонку, а самого Жору призвали на военную службу. Изредка Дима получал от него коротенькие письма. Вроде бы все у него складывалось хорошо, служба ему нравилась, и он собирался поступать в военное бронетанковое училище.

Подходило время и Димке в армию идти, но директор завода правдами и неправдами всякий раз добивался для него отсрочки призыва: не может, мол, завод без молодого Полякова работать – встанет! До поры до времени директору удавалось Диму отстоять, а потом – все! Надо служить и баста! И директора завода военком прижал, и дома Фёдор Николаевич сказал:

– Доколь же ты от армии бегать будешь? Все одно – служить надо! Отдай долг Родине и живи спокойно. Вон Сашка, сосед наш, дурак дураком, а в армии уже отслужил, давно пришел, на заводе работает. И ничего, живой и здоровый. И ты – быстрей уйдешь, быстрей вернешься. А мы с матерью, пока здоровы, и за Лизой присмотрим, поможем, если что. А там дальше бог его знает, что будет. Я и загадывать боюсь. Так что, сынок, раз надо, так надо!

А не вовремя это случилось. Ой, не во время! Лиза вторым ребенком беременна была. Вот-вот уж и родить пора, а Димку в солдаты забрили. Так и уехал Дмитрий в воинскую часть, не увидев сына. Юрка – так назвали новорожденного – на свет появился через две недели после его призыва. Зато Поляков не куда-нибудь, а в саму Москву служить поехал. Так в народе и говорили: «Такого орла, как наш Дмитрий Сергеевич, куда ни попадя служить не отправят! Такие люди и Москве нужны!»

А там, кто его знает, случайно или не случайно так вышло, но с тех пор, почитай, у всех знакомых в моду вошло у Лизы интересоваться, как там Москва да часто ли Дмитрий Сергеевич с Иосифом Виссарионычем встречается.

У Лизы хлопот полон рот: двое детей. Но если Леночка крепенькая, здоровая была, то Юрочка болел беспрестанно. Видно, сказались нервы и переживания Лизы во время беременности. Димка в то время с работой совсем замотался: тысячи вопросов свалились на его голову. И это в двадцать один год! Тут еще и армия: призовут – не призовут. А Лиза-то все нутром чует, все на себя принимает. Известное дело – в этой жизни даром ничего не проходит, вот и отразилось все на здоровье младенца.

Несмотря на это, Лиза вскорости после рождения сына вынуждена была возвратиться в машбюро свое на работу. Благо, что она дома, рядом с мамой, жила. Екатерина Ермолаевна, хоть и безграмотная, но в бытовых вопросах, в бабьих делах любому профессору сто очков форы даст. Одно плохо: днем Юрочка вел себя неплохо, а вот ночью… иногда ночь напролет не спал, капризничал.