Алиса Дерикер - Девушка без отчества

Удивительно, кстати, мама была совсем не была похожа на бабушку. Ну, кроме внешности, наверное. И то, бабушка шире в костях и как-то плотнее.

В детстве мне нравилось приезжать к бабушке в гости, потому что у неё всегда уютно пахло блинами, и было много варенья разного на выбор: смородиновое, яблочное, вишневое, и из крыжовника…

Бабушка пекла пирожки и сама лепила пельмени и вареники с разными ягодами. Она вздыхала, что тут, в магазине, не купить нормального творога или сметаны. Творог ей всегда откуда-то привозили – или соседка по даче, или передавала Зоя, оставшаяся «на земле» – она вышла замуж и отказалась ехать в город. Удивительно, но, не смотря на любовь к сметане и творогу, бабушку нельзя было назвать толстой. Она всегда была крепкой: сильные руки, выносливая спина, и вся она какая-то очень материальная, плотная, земная. Как женщины, в скульптуре советского времени, но при этом без лишнего веса. Порода такая, говорила сама о себе бабушка.

И в моей голове это всё каким-то естественным и логичным образом было связано: и её мощные руки, и запах блинов, которые, как и пельмени, ели только с настоящей сметаной, и то, что нужно было обязательно носить шапку – всё это и укладывалось в эти два слова.

Бабушка была третьим ребёнком в семье, а всего их было пятеро. Старшая сестра, баба Зоя, уже умерла, умер и брат. У бабушки остались две младшие сестры. Я была уверена, что они со своими детьми приедут на похороны, мама мало, но всё же общалась с двоюродными сёстрами. Как говорится, родственники – это люди, которые собираются время от времени по поводу изменения их количества. В данном случае, у нас минус один.

– Ба, а бабВера и бабВаля приедут?

– Уже.

– А где они?

– Дома остались, на хозяйстве.

– А почему они с нами не поедут?

– К церкви приедут, их Вадим забёрёт.

Вадим был старший сын бабВеры, и уже хотела было спросить об остальных, но бабушка словно прочитала мои мысли.

– Димка с Танькой не придут. Димка в отпуске, а Танька в больнице – третьего рожает. Нюрка приедет после двух, Петька к трём.

Я замолчала. С мамиными двоюродными братьями и сестрами и их детьми (кем интересно, они мне приходятся?) я общалась мало. Мне, честно говоря, было не горячо и не холодно, что они не приедут. А вот мама бы расстроилась. Почему? – загадка.

Неожиданно мне вспоминалось, как мы с бабушкой играли в загадки. У меня в детстве была красная книжечка со стихами и загадками, которые мне очень нравились. Мне нравилось чувствовать себя умной, разгадывая всяческие ребусы, находить отличия и правильно отвечать на вопросы. И вот как-то я пристала к бабушке, а книжка, как на зло, куда-то подевалась, и бабушка начала придумывать мне загадки сама. Ну, я тогда думала, что это она их сама придумывает.

Она спросила меня, что такое – длинное, зелёное и пахнет колбасой. Я не знала. Она сказала, это электричка. И рассказала, как они ездили из Рязани в Москву за продуктами. В деревне у них было своё хозяйство: куры, гуси, козы, свиньи, кажется, даже корова была одно время – я уже не помню. Масло, правда, сами не взбивали, но маслобойка тоже имелась, валялась на чердаке. Или в сарае. Не знаю, где она у них валялась, но точно валялась, бабушка её ступой бабы Яги в детстве называла.

Огород ещё был. Кормились тем, что сами выращивали. Меняли много по соседям. А вот сахар, крупы, масло – это всё покупали.

Обычно за продуктами ездила мать с кем-то из старших детей: Зойкой или Ванькой. Но один раз Ваньки не было, то ли убежал гулять и забыл, то ли ещё что, а младшенькая – Валя у них сильно заболела, и мать оставила за старшую Зойку, чтобы та присматривала и лекарство дала, если что. А бабушку мою взяла с собой.

Бабушке было тогда, наверное, лет восемь или, может, девять. Как она была рада, что её взяли в Москву! Она вспоминала эту поездку с восторгом в глазах: в электричке не протолкнуться, все ругаются, в тамбуре накурено, у кого в корзинках куры кудахчут, у кого котята мяукают, а у одного деда петух всю дорогу кукарекал. Кто-то угостил её яблоком, и она хрустела им в полном восторге от происходящего.

А на обратной дороге в их вагоне кто-то всю дорогу бренчал на гитаре романсы. Желтая акация, белая сирень и что-то ещё такое же садоводно-лирическое. Бабушка пыталась напеть, но я не узнала ни одной песни. Я спросила, чем ей нравится этот романс про сирень, а она ответила «простотой».

В этой простоте тоже была вся моя бабушка: она никогда не любила изысков. Классическая музыка с непременным оркестром была для неё слишком сложной; длинные книги, которые читала мама – чересчур заумными; современные фильмы бабушка на дух не переносила, потому что никогда не успевала за сюжетом. Ей нравилось что-то простое и незамысловатое. Понятное.