Дара Мун - «ФЕВРАЛЬ» и другие истории

Образов, мыслей, чувств внутри у неё было столько, что они уже не помещались в её маленьком теле – и она рисовала весь остаток дня, весь долгий вечер и всю короткую зимнюю ночь. Примерно год назад. Тогда, кажется, тоже был февраль.

А наутро её перепачканная грифелем рука разжалась, карандаш выпал и закатился куда-то под диван. Виви была опустошена, словно бутылка из-под французского вина после ужина.

Трясущимися руками она собрала разбросанные по столу изрисованные листы – дом с дырой в полу, тёмный лес, птицы, воздушные шары, профиль человека с грустными глазами, лицо девушки с глазами потухшими.

Всё это было слишком . Слишком для неё. Откуда оно взялось? Или оно всегда было внутри? Виви спрятала рисунки подальше, потому что чувствовала, что они способны разрушить её крохотный мирок, и заспешила на работу, привычно собирая волосы в тугой хвост на затылке.

Жизнь пошла дальше – обычная, размеренная, рутинная. Виви никогда больше не вспоминала ни о книге, ни о рисунках. Вспомнила только сейчас, когда минул год, а февраль расположился не только за окном, но и на её диване.

– Ведь я тоже могу быть уютным месяцем, правда? – прервал молчание Фев, глядя на гирлянды под потолком, которые он соорудил. – Это же не сложно – создать себе уют своими руками вместо того, чтобы роптать на погоду за окном?

– Возможно, в последний месяц зимы люди уже выдохлись и ждут, что придёт кто-нибудь и позаботится о них, – сказала Виви, и мгла воспоминаний исчезла из её взгляда.

Она пересекла гостиную и присела на диван.

– О нет, зима тут не при чём, – возразил Фев, приподнимаясь на локтях. – Это лишь дело привычки – люди привыкли ждать, так ведь проще.

Виви посмотрела на Фева. Конечно же, он был прав. Виви и сама была из тех людей, которые всё время чего-то ждали. А что происходит с теми, кто ждёт? Правильно. Ни-че-го.

Виви бы ещё долго могла тихо сидеть, думая обо всём и ни о чём одновременно – созданный Февралём уют располагал к размышлениям. Но она вспомнила, что вернулась домой с твёрдым намерением поговорить с ним.

– Зачем было обижать Соню? – спросила Виви, руша хрупкую тишину гостиной.

Фев рассмеялся, вспоминая остроту про Стива Джобса.

– Само пришло в голову, но было весело. Тебе не понравилось?

– Не понравилось. Ты мог бы быть и помягче, – заявила Виви, стараясь выглядеть строго, но в глазах её ожили огоньки. Или то было лишь отражение гирлянд?

– Врёшь, я заметил, как ты хихикала, – заявил Фев. – Видишь ли, я предпочитаю говорить то, что думаю. Если это кого-то обижает, меня это мало волнует. Вы, люди, заковали себя нормами морали и представлениями о вежливости, а я свободен, и вас это бесит.

– Но ведь необязательно говорить гадости, чтобы быть свободным? – возразила Виви.

– Необязательно, – подтвердил Февраль. – Но я по-другому не умею.

***

Февраль начинал утро с чая («утро – не время для кофе», – так он говорил).

Кружку с отломленной ручкой было горячо держать в ладонях, поэтому он защищал руки длинными рукавами вязанного лилового свитера.

Душистый пар поднимался над чашкой и узкой лентой устремлялся вверх. Тикали часы. Солнце ещё спало. И Виви тоже спала. Примерно через четверть часа её поднял будильник, и дом словно ожил вместе с её пробуждением: заскрипели половицы под её ногами, зажёгся свет в коридоре, зашумела вода в ванной.

Она вошла в кухню.

Февраль сидел и смотрел на зиму за окном: на проносящийся мимо хрустящий снег, и как колкие снежинки бились в стекло. Всё смотрел и смотрел, пока его руки обнимали пухлую чашку с давно позабытым чаем. Взгляд его не выражал ничего. Видел ли он ту зиму за окном или был где-то далеко в своих мыслях?

Виви стояла позади, боясь обнаружить своё присутствие. Фев мог быть до ужаса разным: то он был совсем мальчишкой, которого хотелось гладить по растрёпанным волосам, словно щенка, а иногда, вот как сейчас, в него будто вселялся девяностолетний старик, у которого каждая зима наперечёт, каждая – впечаталась морщинами в уголках глаз. Страшно было представить, сколь многое он успел повидать за свою жизнь.

Но вот, медленно взошло солнце, взгляд Февраля прояснился, и его лицо вернуло себе прежние черты.

– Давно ты так стоишь? – спросил Фев, глядя на отражённый силуэт Виви в замёрзшем окне.

– А давно ты просыпаешься раньше меня? – поинтересовалась Виви, щупая рукой круглый бок остывшего чайника. Она долила воды и зажгла огонь.

– Иногда, – Февраль отхлебнул остывший чай и поморщился.