Дара Мун - «ФЕВРАЛЬ» и другие истории

– Точно. Будь ты Скарлетт, я бы выбежал из твоего дома с воплями.

И он захохотал, чрезвычайно довольный собственной остротой.

Холодный ветер задул в комнату через разбитое окно. Виви поёжилась, чувствуя, как оживают тонкие волоски на шее, а по коже бегут мурашки. Она перевела взгляд на незваного гостя.

– Как ты оказался у меня в квартире?

– Через окно, – обыденно отозвался Февраль. Он заметил клетчатый плед на подлокотнике и без спросу завернулся в него, будто в плащ.

Виви изогнула бровь, ожидая более подробных объяснений.

– Это случайность, – нехотя проговорил гость. – Я не хотел заступать на дежурство, но мои одиннадцать братьев отправили меня силой. А силы у них вот столько! – Февраль широко расставил руки, наглядно демонстрируя Виви количество этой «силы». – Я и влетел к тебе в окно, повезло ещё, что успел обратиться птицей.

Виви несколько раз моргнула, так и не решившись ничего сказать. Даже не уточнила, не ударялся ли он головой (ведь в таком случае ей следовало бы признать, что с ней тоже не всё ладно).

– Так что мне придётся какое-то время побыть здесь. Точнее, один месяц, – закончил Февраль. – Ты же не будешь против?

Виви моргнула ещё несколько раз. В ситуациях, когда с героями книг или фильмов начинала твориться какая-то невообразимая невообразимость, они поначалу бывали крайне озадаченными, но она была девушкой умной, и вместо того, чтобы делать круглые глаза и задавать кучу ненужных вопросов, она принялась думать.

Февраль во всех смыслах свалился на неё, как снег на голову. Виви сложила паззл из нескольких исходных: Февраль, одиннадцать братьев, дежурство, первое февраля на календаре. Вывод получился странным, нелепым и в высшей степени невероятным. Но единственно возможным.

– Почему ты не хотел заступать на дежурство? – спросила она.

Февраль, если и удивился её вопросу, то не подал виду. Его лицо вдруг сделалось крайне мрачным.

– Потому что меня никто не любит.

был холодным, ветреным и снежным.

Февраль у Виви дома был растрёпанным, не в меру болтливым и нагловатым.

Он был черноволос и невысок, из одежды на нём были только потрёпанные джинсы и клетчатый плед, позаимствованный без спросу.

Пока Виви бегала в супермаркет, потому что дорогого гостя нужно было чем-то кормить, Февраль читал найденную на столе книгу.

Она вернулась через час с полным пакетом: апельсины и яблоки, овсяное молоко, шоколад, свежие круассаны, крекеры, кофе, сыр и хлеб. Виви не знала точно, что едят такие, как Февраль, но полагала, что он найдёт, чем угоститься.

Зайдя в кухню, она фыркнула: некоторые воспринимали слова «чувствуй себя как дома» слишком буквально. Февраль читал, сидя на подоконнике, и горстями заглатывал миндаль из обнаруженной на столе вазочки.

– Вот, примерь, – сказала Виви, протягивая ему бумажный пакет.

На пути домой ей попался небольшой магазинчик с одеждой. Она вспомнила, что футболка у Февраля пришла в негодность, и купила ему лиловый свитер крупной вязки. Она отчего-то проигнорировала классический чёрный или синий.

Когда Февраль примерил свитер, Виви поняла, что не ошиблась: лиловый идеально сочетался с его глазами. А вот с размером вышла промашка – рукава оказались слишком длинными. Он подкатал их, скупо поблагодарил и продолжил чтение.

Разобрав покупки, Виви достала два стакана и заполнила их овсяным молоком.

– Будешь?

Взгляд Февраля медленно оторвался от книги и обратился к ней. Он взял стакан и в три больших глотка осушил его.

– Неплохое пойло, – оценил он. – Но я люблю кофе. Особенно по вечерам.

– Как твоя рана? – спросила она.

– О, мне уже лучше. Завтра и вовсе пройдёт.

И он снова погрузился в чтение. Так, будто Виви здесь и вовсе не было. Но она была, и у неё остались вопросы.

– Слушай, всё, что случилось сегодня… – она с трудом подбирала слова, помогая себе жестами, – птица, потом ты, потом эта твоя история… Не соизволишь ли объяснить всё толком?

– Соизволю ли? – Февраль усмехнулся, захлопывая книгу и переводя взгляд на хозяйку квартиры. – А ты всегда разговариваешь так, будто проглотила парочку словарей и закусила романами Джейн Остин?

– Только когда очень злюсь, – отчеканила Виви, нахмурившись. – Видишь ли, я не слишком люблю чужих в своём доме.

Февраль расхохотался.

– Скажешь тоже, какой же я чужой? Я ведь каждый год прихожу. Для удобства даже можешь звать меня Февом.