Игорь Мосин: В поисках счастья

© Игорь Мосин, 2021

ISBN 978-5-4490-6376-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я глубоко признателен:

моей супруге Светлане,

Ольге Александровне Шейкиной,

Виктории Игоревне Скидан,

Игорю Юрьевичу Гуревичу,

Ирине Леонидовне Еремеевой

за помощь, предоставление материала и консультации во время написания этой книги.

С гулким эхом, подрубленные звонкими ударами топоров, валились на заснеженную землю мёрзлые стволы вековых сосен. Всё дальше от амурского утёса продвигались в тайгу солдаты тринадцатого линейного батальона, внезапно очутившись перед заброшенным жилищем. Пустыми глазницами окон смотрела на три высоких деревянных столба покосившаяся избушка старого шамана Нэликэ. Оторопь взяла служивых: незваными гостями почувствовали себя на чужой территории, нутром ощутив опасность, но… служба! Перекрестившись, взялись за отполированные мозолистыми ладонями топорища, нацелились под основание почерневших от времени, украшенных причудливым нанайским орнаментом древних исполинов, замахнулись, ударив раз, второй. Заскрипело вокруг, заухало, застонало, словно духи предков, живших раньше здесь гольдов, вышли на защиту священного места. Взметнулись вороны над верхушками елей, качнулся центральный столб, подломившись раненым телом, повалившись прямиком на рядового Силу Горшкова, придавив дюжего мужика тяжестью хранимых в себе шаманских камланий…

В ту ночь ему приснилась мать.

После своего ухода (он никогда не говорил – смерти), мать снилась редко. Обычно в снах молча манила рукой, предлагая сыну зайти в обшарпанную дверь ненавистного подъезда. Он пугался, полагая, будто она зовёт к себе – туда, неуверенно переступал порог, поглощаемый тишиной и сырым запахом давящих с четырёх сторон серых, непреодолимой высоты, стен. Цепенея от липкого страха, сопротивляясь изо всех сил, резко просыпался от бешеных ударов «выскакивающего» из груди сердца. Лишь через несколько лет понял – мать никуда не зовёт. Она пытается помочь найти выход из тупика, показать некое направление, путь, на который ему надо вернуться. Тогда чувство тревоги сменилось на запоздалое чувство раскаяния: не так вёл себя с матерью в последние годы, проявлял мало внимания и заботы, порою становясь раздражительным и от этого непростительно грубым. Тогда-то и пришло осознание – её появление предвещает перемены в его жизни.

В этот раз мать никуда не звала. Сидя на стуле, положив на колени натруженные руки, она печально смотрела не него, лежащего в детской кроватке. Такой большой, серьёзный человек – и в детской кроватке… как я в ней поместился? – рассуждал во сне, а мать вытирала ему слёзы, ласково называя Коленькой и соней.

– Коля, просыпайся, вставай, соня! – пальцы нежно скользили по щеке. От прикосновений жены встрепенулся и, застыдившись слёз, резко отвернулся к стене. Однако слёз не было, только нехорошая тоска вошла в душу.

– Ну, что мы лежим? Проспишь своё счастье, и на работу опоздаешь.

– Сейчас, Наташа, сейчас, – посмотрел на жену не покинувшим его грустным взглядом матери.

– Ты не заболел?

– С чего такие выводы?

– Глаза у тебя… какие-то перевёрнутые.

Пожав плечами, вяло проследовал в душ.

Более года Николай Сергеевич Камаргин исполнял обязанности начальника Департамента культурной политики. Проработав в отрасли двадцать пять лет, считая себя профессионалом, знающим все «плюсы» и «минусы», Камаргин решил объединить профильные учреждения единым планом, целью и задачей. Некоторые руководители, проникшись идеей, поддержали, выказав возросшее уважение. Другие, напротив, стали смотреть как на «выскочку». В мэрии решили ситуацию уравновесить – полгода назад поставили начальника со стороны, оставив Камаргина на должности первого зама.

Отношения не сложились сразу: начальник, как передавали «доброжелатели», видел в нём претендента на своё место: больно умный, подсидеть хочет! Камаргин шефа отверг изначально: не профессионал, из другой сферы, недальновиден, и т. д. Работал Николай Сергеевич всегда много и с желанием, но последние месяцы выдались на редкость тяжёлыми. На согласных он пока не мог опереться (зачастую им же назначенные, они были новички в «новой вере»), поэтому многое приходилось делать и решать самому, лавируя между инертностью, а зачастую, открытым саботажем несогласных и недоверием руководителя. Всё это выматывало и, в конце концов, привело в состояние депрессии.