Лена Ребе - Шавуот

Как там у нас было? «Я увидела, что же дальше, и между Рош ха-Шана и Йом Кипуром дописала книгу до конца». Дописать-то я её дописала, но в каком она была виде – одному Богу ведомо. Да ещё моим немногочисленным читателям – Еве с Тором и Хаму. То, что стояло за текстом, они увидели и оценили, но сам текст, мягко говоря, оставлял желать лучшего. Мой немецкий и сейчас-то не очень, а уж тогда… Нужно было срочно найти переводчика, который привел бы текст в удобоваримую форму.

Мне лично задача казалась неразрешимой.

Проблем было две. Во-первых, искомый переводчик должен был в совершенстве знать два языка – русский и немецкий, чтобы я могла детально объяснить ему, что имелось в виду. А во-вторых, он должен был быть хорошим человеком. Сформулировать в точности, что это означает, я не могла, поэтому оценивать собиралась по внутреннему ощущению. Только вот оценивать было некого. Пара знакомых мне переводчиков занималась исключительно переводом русских документов на немецкий язык, в крайнем случае – переводом технических текстов. Что же касается второго пункта, который на самом деле был первым, то тут дело обстояло ещё хуже.

Спас меня Саша. Он заявил, что проблемы вообще никакой нет и дал мне телефон Дии, которая тоже переводила ему какие-то документы. Жила она, правда, в Вене и Саша её никогда не видел, только по телефону разговаривал. «Она-то тебе и нужна», – заявил он твёрдо.

Я позвонила. Услышав её голос, я поняла, что Саша был прав – никак иначе описать своё тогдашнее ощущение я не могу – и рассказала ей, в чём дело. Она посетовала на большую загруженность работой – какой-то срочный заказ, но попросила прислать небольшой кусок текста на пробу. Просто, чтобы знать, о чём речь.

Я послала первую главу.

Прочтя её, Диа решила, что время она как-нибудь найдёт и с книгой работать будет. Поскольку жили мы в разных городах, то объяснять ей, что именно я хотела сказать, следовало письменно. Т. е. нужен был русский текст и его пришлось писать. Диа узнала в каком-то издательстве о расценках на такую работу, и мы договорились о цене. Забегая вперёд, скажу, что когда книга была полностью готова, деньги с меня брать она отказалась…

Необычайно выразительные глаза, очень стильно остриженные густые черные волосы и точёная фигурка; любовь к литературе и живописи, к лошадям и театру, к изысканным нарядам и балам – у Дии было всё это и гораздо больше. Она явилась для меня живым олицетворением далёкой, дивной, мною никогда не виданной Вены начала двадцатого века; той самой, в которой

– элегантно одетые дамы заполняли залы Венского психиатрического общества, чтобы послушать лекции входящего в моду Фрейда, а Шницлер отважно бился за постановку своего скандально прославившегося «Хоровода» и не знал ещё, что битва эта будет продолжаться восемьдесят лет и что лично ему до победного конца дожить не придётся;

– Климт, потрясенный красотой Женщины с большой буквы, превратил её в живописный символ своего времени, а Шиле основал свою «Группу нового искусства», утверждая, впрочем, что никакого нового искусства не существует, поскольку искусство – оно одно, вечное;

– в знаменитых венских кафе выпивались неслыханные доселе количества кофе и лёгкого вина; освещенные мягким опаловым светом ламп Тиффани лица женщин отражались в кривоватых, украшенных цветочным орнаментом зеркалах входящего в моду югенд-стиля, а неудобные на вид кресла повторяли своими изысканными изгибами линии женских бёдер. Мужчины потрясённо взирали. Женщины болтали, добавляя постепенно к стандартной немецкой формуле трёх К (Küche, Kinder, Kirche) свою собственную, четвёртую – Klatschen;

– «Secession» гневно протестовал против всех существовавших доселе архитектурных стилей, вместе взятых и воплотил себя в камне в своём новом югенд-стиле, а острые на язык венцы немедленно обозвали украшенный золотыми листьями купол здания капустной головой;

– шаловливый югенд-стиль, как бы предвидя кратковременность своего существования, стремился украсить имперскую грудь столицы на свой манер, а надменная красотка Вена с любопытством разглядывала свои новые украшения – вокзалы, церкви, почты, виллы, кафе – и милостиво их принимала.

А ещё кругом звучала музыка. И юный кавалер с серебряной розой бесстрашно мчался навстречу своей новой любви, и бурлила венская кровь, и подмигивала весёлая вдова, и Штраус отбивал такт. И кружились, кружились на балу пары под звуки новых, только что написанных вальсов…