Елена Поддубская - Спаси нас, Господи, от всяких перемен!

– Может, обойдёмся без него?

– Как это – «без него»?! Ты в своём уме? − Анатолий едва сдержался, чтобы не выматериться: жена была на третьем месяце, и приходилось с этим считаться. Вспомнив, как несколько месяцев назад Катя выразила сомнение по поводу того, что «Настя обожает теннис», Раиса попробовала разубедить мужа, осторожно и не отрывая его от палтуса:

– По-моему, Насте не очень комфортно на кортах.

Дочь, услышав это, припала к двери спальни и сжала кулачки: «Мама, защити меня!». Плакать или жаловаться Насте разрешалось только тогда, когда в Раисе просыпался материнский инстинкт. Такие периоды возникали во время беременностей женщины, задавшейся целью во что бы то ни стало родить Анатолию сына. Мужчина, на мгновение перестав жевать, посмотрел на жену взглядом тупым и упёртым. Раиса выдержала его, положив руку на пока еще едва заметный живот.

– Даже меня уже от него тошнит… − она мечтала пустить выторгованную сумму на оборудование спальни для будущего малыша. Не так давно Уховы приобрели в центре города однокомнатную квартиру. Жильё для будущего наследника в старом жилом фонде требовало значительных вложений на ремонт, чем и объяснялся отпуск, проведённый в своих территориальных водах.

– Тебя тошнит от другого… − равнодушно указал Анатолий на живот; шестая попытка Раисы выносить ребёнка притупила в нём любые ожидания. В этот раз опять что-то шло не так с самого начала, и нужно было беречься, сохраняться, отказываться от солнца, лета, секса, что утомляло мужа больше, чем жену.

– И всё-таки Настя реально устала от твоего тенниса, – порой Раиса умела стоять на своём. Дочь в спальне закусила от волнения косу.

– Ничего, привыкнет, – решил Анатолий, дожевав бутерброд и вытирая руки о кухонное полотенце. – Саня сказал, шо как только она начнёт выигрывать, у неё вспыхнет спортивный интерес. − Он как-то странно засмеялся и добавил: – Болезнь красных глаз − есть много, хочется ещё большего…Разве ты не знаешь, что люди завистливы и ненасытны от природы?

Раиса вздохнула, понимая, что Анатолий говорит уже о чём-то, их не касающемся. Забрав у мужа полотенце, она понюхала его и понесла в стирку. Разговор между родителями завершился не в пользу ребёнка. Настя сползла по двери. «Саней» теперь звали того самого тренера, к которому двумя годами ранее могли обращаться только по имени-отчеству. Прикорм в течение столь долгого периода устранил все формальности, и тренер теперь против «Сани» ничего не имел.

На этом проблема «тенниса» была закрыта. Решения в семье принимал Анатолий. Что думала по этому поводу жена, его мало волновало. Настю никто ни о чём не спрашивал. Девочка осталась в теннисной секции ещё на несколько лет. А та беременность Раисы тоже завершилась выкидышем.

6

Ивановы давно мечтали побывать в Барселоне. Катю привлекали архитектурно-исторические достопримечательности столицы Каталонии, Егору же не терпелось попытать счастья в игровых залах Коста Бравы. Было уже почти два года, как он пристрастился к играм. Сначала захаживал в магазинчик на пересечении улиц Казачьей и Мира, побрасывая монетки в «однорукого бандита». Потом, после двух крупных выигрышей, каждый примерно в сорок тысяч монет, решил попробовать себя в настоящем игровом зале. Чего-чего, а уж развлекательных учреждений подобного рода в Южном в перестройку хватало. Выиграв в первый раз в казино, открытом в одном крыле Оперного театра на Центральной, напротив их дома, Иванов поверил в счастливую карту и зачастил туда с опасной для семьи регулярностью. Скрывать своё расточительство мужчине удавалось без особых трудов: за расходы перед женой он никогда не отчитывался, зарплату приносил вовремя, на казино спускал побочно заработанное. А то, что вечерами возвращаться стал позже, так, во-первых, он мог сослаться на подработки (с развитием разных предприятий специальность юриста по производственным делам стала довольно востребованной), а во-вторых, у Кати тоже теперь были приработки от частных уроков. Вступая во взрослую жизнь, молодёжь отчётливо осознавала свою лингвистическую ограниченность, отчего на рубеже нового века, как-то вдруг и сразу, вырос интерес к частным урокам родного языка.

Поскольку Катя задерживалась на подработках допоздна, ей некогда было задавать мужу лишние вопросы. Вере же было вовсе неинтересно, где пропадает папа. В стране появилось так много развлечений, ранее недоступных! Чаще всего подростки собирались для просмотра фильмов, в том числе и запрещённых им по возрасту. Иногда ходили в кафе, чаще играли около дома в баскетбол. В бывшем детском скверике под окнами Уховых навсегда снесли бесприбыльные карусели и построили спортивные площадки. На центральной аллее местные художники выставляли картины. Прогуливаясь там, Катя и Раиса осматривали обновлённый сквер и откровенно сожалели о былой жизни, когда при зарплате в сто советских рублей любой аттракцион стоил всего-то десять копеек. В начале 2001-го денежные знаки поменялись в стране уже дважды и оба раза не в пользу простых людей. Сожалея о былом, подруги вспоминали, как их дочки в детстве любили кататься на паровозике и каруселях. Вместе с примитивными развлечениями ушло из жизни что-то наивное, но такое доброе. Дети особенно остро чувствовали социальное неравенство − у одних было всего в избытке, другим не хватало элементарного.