Елена Поддубская - Спаси нас, Господи, от всяких перемен!

– Мама, ей родичи продохнуть не дают. На твоём месте, Настя, я бы бросила все эти занятия.

– Ты что?! – Ухова съёжилась и подвинулась ближе к своему пятому подъезду – в арке сильно сквозило. – Меня сразу убьют…

– Боже мой, Настенька, ну что ты такое говоришь? Кто же тебя убьёт? Ведь родители в тебе души не чают. − Катя хотела подбодрить девочку, но та полоснула таким сухим взглядом, что педагог пожалела о сказанном. Вера обняла подругу:

– Не бойся, Настюха! Мама сейчас позвонит тёте Раисе и скажет, что ты у нас, – она оглянулась. Катя, маскируя смущение, улыбнулась:

– Конечно, пошли. Наконец-то будет повод и у твоей мамы зайти посмотреть, как мы сделали ремонт. А то ей всё некогда, всё куда-то торопится… А у нас дома рождественский пирог с яблоками.

Матери девочек периодически встречались в скверике или гуляли по закрытой в выходные Центральной, обменивались кулинарными рецептами, делились впечатлениями после отпуска. Дела у Ивановых медленно шли в гору. Катя продолжала работать учителем в той же школе рядом с домом. Она хоть и была ныне вовсе не престижной, но там сохранился дружный педагогический коллектив, и Катя была на хорошем счету. Здесь же училась Вера. А вот Егор, после того как горсовет переименовали в мэрию, ушёл оттуда и открыл с партнёром компанию «Юридическая консультация по делопроизводству». Специализировалась их фирма в вопросах трудового законодательства.

Занятая приготовлением ужина, Раиса отказалась от пирога, а Насте позволила остаться на часок, не забыв напомнить про диету.

– Сто лет не ела ничего вкуснее, – призналась девочка, уплетая выпечку. – Только маме не говорите, что я так много съела.

Катя, отрезая ей ещё пирога, похвалила:

– Молодец, Настенька. Ешь ещё. Аппетит – признак здоровья.

– Видишь, какая я здоровая, – Вера согнула руку и нажала себе на бугорок; в тринадцать лет она выглядела рослой. Девчонки захохотали.

– Доченька, давай я тебе тоже ещё положу, − сказала Катя.

Вера протянула матери тарелку и встала, чтобы подлить чаю. Настя посмотрела на Катю с обожанием:

– Тётя Катя, какая вы добрая! А меня мама никогда «доченькой» не зовёт.

Вера пролила заварку на скатерть. Катя спешно схватила бумажную салфетку, стала промокать.

– Ничего, доченька, ничего… − Ласковое слово было сказано в этот раз от растерянности, но прозвучало как насмешка. Катя осеклась.

– Ненавижу я всех этих великих спортсменов, манекенщиц, актёришек всяких, – вырвалось у Веры. – Понавыдумывают каких-то диет, стандартов, и всех под них подгоняют. Так и до истощения недалеко. Да, мама?

Ответив уклончиво, Катя сослалась на дела и оставила девочек на кухне одних. Вера стала спрашивать про родителей.

Заработав за первые пять лет чистыми три миллиона долларов, в дальнейшем Анатолий был вынужден отказаться от партнёрства под прикрытием: оборотистость и ненасытность «хозяина» могли довести и до тюрьмы. В середине девяносто третьего года Ухов ушёл на вольные хлеба, откупившись половиной заработанных денег от уже не коммуниста при бывших властях, а демократа при нынешних. Наслаждение свободой оказалось для Анатолия недолгим: для ведения дел нужны были не столько ум, сколько связи, а ему теперь вход в кабинет любого из высоких администраторов края был надёжно закрыт. Бывшие партийцы давно поделили рынок между собой и стояли горой за придуманные ими правила. Такие выжимки бизнеса, как Ухов, никому не были нужны.

Потеряв возможность летать два раза в год в Европу на шопинги, и три раза в сезон – на моря, первое время Раиса «держала спину», подбадривала мужа и откровенно гордилась его трудовыми успехами. Но после первого отпуска, проведённого даже не в Турции, а на Чёрном море, её терпение стало заканчиваться. Тогда на семейном совете постановили урезать расходы.

– Жрачка, сервисные услуги и теннис под лимит не попадают, – твёрдо определил Анатолий, прожёвывая бутерброд с филе палтуса горячего копчения. Возраст мужа тогда приближался к сорока годам, лицо его стало лосниться от тонкой, но уже стабильной прослойки жирка, под мощным подбородком провисла кожа, грудные мышцы набрякли, как у женщины. Но в целом Ухов держал форму и вёл достаточно активный образ жизни. Семейный холодильник ломился от деликатесов, и отказывать себе в удовольствии хорошо поесть никто из Уховых не собирался. Молча перенося чавканье и сопение мужа, Раиса размышляла − в её распоряжении оставался всё же широкий перечень возможностей. Понятие «сервисные услуги» включало обслуживание автомобиля, услуги парикмахера, косметолога, массажиста, телефонной связи, прачечной и уборщицы, шофёра для Раисы и преподавателя по английскому для Насти. Бровь женщина взметнула только по поводу тенниса: