Даниил Ридигер - Сумрак закатной тени

– Ты храбрый парень, но твой героизм не принесет пользы. Ты нужен здесь, чтобы помогать своей семье. Ведь ты теперь единственный мужчина в доме, твой братишка еще не готов

взять на себя такую ответственность. Я попытаюсь как-нибудь справиться со своим горем.

– Почтенный Квинтин! Я уже принял решение о том, что помогу вам найти дочь, чего бы мне это не стоило. Просто не могу спокойно сидеть здесь, пока кому-то позволено безнаказанно

творить насилие!

– Никак не возьму в толк, почему ты так хочешь помочь моей дочери? Ведь много лет назад она отказала тебе.

– Я сделаю это не только ради нее, но и ради вас. Я не могу просто так сидеть и смотреть на ваши страдания!

Квинтин перестал улыбаться и задумался.

– Мне нравится такая отзывчивость. Жаль, что Меллони не сумела разглядеть в тебе это и другие твои замечательные качества. Но думаю, даже если опытные сыщики не справились с этим делом, тебе это будет намного сложнее.

– Я что-нибудь придумаю.

– Подумай о матери! Ей будет непросто смириться с тем, что ты отправился в такую даль один. И твои замыслы могут быть связаны с какими угодно опасностями, в том числе и для жизни. Стоит ли приносить такую жертву?

– Все же лучше, чем сидеть сложа руки. Мой брат Джорди уже достаточно взрослый, чтобы помогать матери, пока меня не будет!

– Дело твое, но еще не поздно отступить. Подумай, сколько людей будет волноваться за тебя!

– Нет, все решено. Завтра я отправляюсь в столицу. Надо запастись съестным и теплой одеждой. А еще я не знаю дороги…

– Ближайшая железная дорога, ведущая в столицу, находится в Хантингдоне. Поезд ходит раз в неделю, но Линн так спешил, что ускакал уже сегодня. Возможно, он будет добираться до столицы своими силами.

– Завтра я отправлюсь в Хантингдон и буду ждать следующего поезда.

– Подумай хорошенько, такие решения нельзя принимать спонтанно. Ведь ты первый раз уезжаешь так далеко!

– Отправляюсь завтра утром. Сколько примерно придется идти до города?

– Целый день. По прибытии заглянешь к моему старому знакомому и остановишься у него. Я попрошу у него приюта для тебя на пару дней.

Господи! Что я говорю? – вдруг опомнился Квинтин. – Я отправляю молодого мальчишку одного в столицу, где было совершено страшное преступление! Возможно, таким образом я подвергаю его и его семью опасности! Совсем спятил, старая дырявая голова!

– Ведь я мог бы отправиться и втайне, никому ничего не рассказывая, но из этого ничего не вышло бы. За свое решение я отвечаю сам, вам не в чем себя винить.

Старый фермер смотрел на юношу, и в его глазах вперемешку с изумлением вспыхнул огонек надежды.

– Поезжай, но будь осторожен. В столице жизнь сильно отличается от нашей. Тебе придется привыкнуть к новым порядкам… впрочем, тебе пойдет это на пользу. В твоем возрасте

я сам рвался путешествовать, посмотреть мир. Быть может, тебе повезет, и ты узнаешь что-нибудь о Меллони. Но как только ты поймешь, что ничего уже нельзя сделать —

возвращайся. Ты должен дать слово.

– Даю слово.

Квинтин кивнул и, потянувшись за листом бумаги и пером, принялся что-то писать. Свеча догорала, время от времени испуская короткие струйки дыма. Юноша смотрел на нее и

грустил, что не успел попрощаться с семьей, ведь путь предстоит неблизкий и неизвестно, когда суждено будет вернуться. Внезапно ему захотелось бросить все,

отправиться домой, свернуться калачиком и не просыпаться до полудня. Он поспешно прогнал эту мысль.

Старый фермер открыл ящик стола, достал оттуда несколько маленьких разноцветных бумажек и положил их в конверт. Затем он закончил письмо и тоже вложил его в конверт, передав Уинфреду.

– Здесь – письмо сапожнику Райлу, моему старому знакомому, который приютит тебя в Хантингдоне, и несколько фунтов стерлингов – они пригодятся тебе в дороге. По прибытии

отдашь ему письмо и вот эти два фунта, остальное оставишь себе. Сейчас ложись спать, а утром я объясню, как добраться до Хантингдона. Я велю Тери налить тебе чай и постелить постель.

Юноша поклонился, взял письмо и вышел из кабинета. Из гостиной появилась Тери и провела его в спальню, где стояла настоящая деревянная кровать, застеленная грубой суконной

простыней и легким одеялом. Уинфред дождался, пока горничная выйдет, и разделся, аккуратно повесив одежду на край кровати. Вскоре вновь появилась Тери и принесла глиняную

кружку ароматного чая, и миску с куском свежего яблочного пирога.