Клаудия Ромес - Дана Мэллори и дом оживших теней

– Ты только погляди! Каково, а? – восторгался отец, паркуя автомобиль перед железными коваными воротами.

– Обалдеть, – ворчала я в ответ, – в жизни не видела такого ржавого забора.

– Это же настоящее искусство, Дана! Искусство!

– Ага. – Я неохотно вынула из ушей наушники, в которых всё ещё играла громкая музыка, и освободилась от ремня безопасности. – Конечно искусство, что ж ещё?

С горящими глазами отец вышел из машины и подошёл к воротам, за которыми на вершине холма возвышалось величественное здание.

– Ну вот мы и добрались! – Он обернулся ко мне: – Ты не представляешь, что для меня значит – приехать сюда вместе с тобой. – Он утёр сентиментальную слезу. – Столько лет прошло! И вот мы с тобой вместе оказались здесь.

– Да уж, прямо не верится.

Отец не обращал внимания на моё скверное настроение. И хорошо. Вообще-то я собиралась стойко выдержать здесь эти несколько недель, без жалоб и слёз. Только вот почему-то мне приходилось всё время напоминать себе об этом моём намерении. Между тем пока всё выглядело точно как в туристических проспектах о достопримечательностях Северной Англии: одинокий старинный замок на холме в окружении холмов и болот. Журавли с криком кружатся над домом, и густой туман укутывает всё поместье от самой подъездной аллеи.

У меня по спине побежал холодок. Каникулы только начинаются, а мне уже хочется убежать из этого места не оглядываясь. Видимо, я недостаточно Мэллори, генами не вышла. Теми, которые отвечают за неразрывные семейные узы.

Я всхлипнула и вжалась в сиденье. Жаль расстраивать отца. Он-то счастлив и улыбается. Просто светится от радости.

Давно не видела его таким.

– Ммм, аромат старины!

Я нахмурилась и повела носом через открытое окно машины.

– Я говорю об истории нашей семьи, – объяснил отец. – Этот дом полон легенд.

А, ну да. Я криво улыбнулась и кивнула.

– Тебе наверняка не терпится скорей попасть в замок, Дана?

Ну да, как же, знал бы он… Я с трудом сглотнула и заставила себя улыбнуться, хотя самой хотелось плакать.

– Э… Да, так бы и побежала…

– Неудивительно! В детстве я проводил здесь каждое лето.

– Правда? Не знала.

Разумеется, всё я знала. Отец постоянно рассказывал, что всё его детство прошло в этом старинном фамильном поместье. И сегодня для него нет лучшего места на земле для каникул и отпуска.

– Ты из машины-то выйдешь? – Отец уже открывал мне дверцу.

Я выключила музыку и сползла с сиденья. Только теперь я смогла разглядеть за воротами поместье. Дом походил скорее на крепость из серого камня, и небо над ним было такое же серое. Ни намёка на радость и веселье, о которых рассказывал отец. Какое там веселье – мрак и тоска. Кованые ворота изящной работы затянуты ржавчиной и паутиной, и пауки здесь размером с теннисный мяч.

– Чего изволите? – мрачно осведомился голос из домофона.

– О господи! – взвизгнула я и снова забралась в машину.

– Кто там? – снова спросил голос с явным восточноевропейским акцентом.

– Это я, Джеймс, – заикаясь, представился растерявшийся отец. – Я привёз свою дочь Дану. Тётя Мэг нас ждёт.

Тишина. Отец прирос к домофону, я затаилась в машине.

Отец нервничал, может быть, даже больше, чем я. Он ведь не был здесь двадцать лет. И столько же не видал тётушку Мэг.

Он много раз собирался навестить тётку всей семьёй, вместе с мамой и со мной, и приглашал её к нам, но она всегда была занята – ей было не до нас. И однажды он просто перестал её звать.

Как же он удивился, когда две недели назад от тётки пришло письмо, в котором она объявляла, что непременно желает со мной познакомиться и потому приглашает провести у неё в поместье летние каникулы.

С тех пор отец был сам не свой, постоянно ухмылялся и что-то насвистывал себе под нос. Он часто говорил о тётушке Мэг. Она сердечна, добра и обожает сюрпризы. Сюрпризы? Что бы это могло означать? Видимо, скоро мы это узнаем.

– Тебе понравится, – убеждал меня отец.

– Ты думаешь?

Что-то не верится.

Он обнял меня за плечи и прижал к себе:

– Понравится. А я приеду, как только освобожусь. И мы останемся здесь вместе ещё на пару недель. Будет здорово.