Ю Мэй - Нечаянная радость

Голова разболелась от невеселых мыслей. Он зашел на кухню, все еще надеясь на стакан свежеприготовленного морковного сока, но не обнаружил ничего, кроме початой бутылки вина и пустого бокала.

*****

Когда в ванной зашелестела вода, Алена открыла банку с оливками и жадно отправила в рот несколько соленых ягод. Болело все тело, казалось, на нем не осталось живого места, мутило, и в висках нестерпимо пульсировало. Полегчало только после соленого. Теперь понятно, почему похмеляются огуречным рассолом. Она зашла в мастерскую и закрыла за собой дверь. При виде маленькой родной комнаты, щедро залитой солнечным светом, она наконец спокойно вздохнула.

Мастерская была словно из сказки (за это она тоже была благодарна мужу. Своим согласием выделить супруге целую комнату в четырехкомнатной квартире он поддерживал ее творческие порывы). Стены покрывали теплые желтые обои в розовый цветочек. Пресвятая Богородица и святая Елена с кротостью и любовью взирали с икон на входящего. Прямо под ними располагались полки, уставленные большими картонными коробками, в которых «спали» готовые куклы. В тон обоям окно обрамляли простые ситцевые занавески. В двух больших сосновых буфетах и широком комоде хранились ровные стопки тканей пастельных тонов, катушки с кружевами, краски, кисти, фурнитура, локоны. Один угол был оборудован охапками сена, деревянным колесом и маленькими расписными скамеечками для кукольных фотосессий.

Алена села за рабочий стол у окна и опустила голову на прохладную гладкую поверхность сосновой столешницы. Она невольно втянула запах, исходящий от себя. Пахло Михаилом. Его кожей. Настолько сильно, что просто удивительно, как муж не заметил. Что теперь будет? Еще сутки назад все в ее жизни было ясно как солнечный день. Когда же несколько минут назад Димка обнял ее, она едва сдержалась, чтобы не ударить его. Дымка утреннего счастья растаяла бесследно. Осталась тупая ноющая боль в душе. Когда двери лифта захлопнулись, и Михаил начал удаляться с каждым этажом на световые годы, Алена тихо заплакала от горя. Ей было больно, что он не попросил остаться. Не попросил. Что же теперь делать? Как ей теперь жить с мужем?

В попытке заглушить воющий внутренний голос, Алена щелкнула кнопку маленького радиоприемника и в следующую секунду подскочила как ошпаренная. Глубокий, бархатистый голос беззаботно раздавался из динамика и окатывал волной позитива. Она слушала старый анекдот про капитана и коричневые штаны в исполнении Михаила. Он смеялся.

– Друзья, не зря говорится, что наша жизнь состоит из мелочей. Добавьте пару-тройку приятных моментов, и обычный будний день станет ярким и запоминающимся. Удачи, дорогие наши слушатели! До встречи завтра на волне…

Она выключила приемник и толкнула его в корзину с обрезками.

– Надеюсь, я сделала твой вчерашний день ярким и запоминающимся, – безучастно пробормотала Алена.

Она сняла с полок несколько коробок и с осторожностью, больше применимой к младенцам, начала извлекать кукол на свет. Ангельские личики с огромными глазами, пышные локоны, тщательно продуманные наряды с жакетами и многоярусными юбками. Глаза Алены засветились теплотой. Только куклы – единственное настоящее, что есть в ее жизни. Кукла уж точно не предаст, не обидит грубым словом, а будет тихонько ждать, где ты ей велишь.

Алена всегда жила так, как хотели другие. Сначала родители пытались вырастить гимназисток из дочерей. Уроки английского, фортепиано, танцы. Лада быстро провела революцию, забросив все курсы. Алена занималась. Если язык и музыка ей еще хоть как-то давались, то танцы совсем не ее. На каждом уроке она страдала от дискомфорта и стеснения, но все равно ходила. Отдушиной была бабушка. Девочка с удовольствием слушала ее неторопливые рассказы о детстве в послевоенные годы, не сводя взгляда с иголки, ловко снующей в узловатых морщинистых руках. Бабушка научила ее кроить и шить. Ее первая кукла вышла сутулой, с примитивными глазами-пуговицами. Но Алена ее любила. Процесс увлек девчонку раз и навсегда. Каждый свободный час отныне она посвящала шитью.

На семейном совете было решено, что удел старшей дочери – филология, а младшей – экономика. Слава Богу, литературу Алена любила. Девушка давно выросла, но родители по-прежнему за нее решали. А она их по-прежнему слушала. С замужеством они наконец отступили. Теперь она жила так, как хочет Димка. Ему нравилось, что она дома, банально готовит обеды и гладит его рубашки. Ему нравилось, что она не строит карьеру и всю себя посвящает ему. Иногда можно было даже обходиться с женой без особых церемоний. А уж после смерти тестя тем более. Правда, теперь она наконец смогла отдаться любимому делу. Самое замечательное – что кукол покупали, хоть и стоили они как коллекционные, совсем недешево.