Виктор Стасевич - Сны на ветру, или Плотоядное вино

– Нет, только хирург, хороший, лихо может сломать любую переносицу, – ответил Драперович, доставая пересохшую воблу, – а, нет, есть ещё один, кажется гинеколог.

– Хирурга приглашать уже поздно, – Шансин мрачно посмотрел на Саньку, – его не переделать, а вот гинеколог – неплохая идея.

– Идиоты кистепёрые! Послушайте знающих людей, – возбуждение Тарабаркина переросло в нескончаемый поток слов, – похоронное бюро – беспроигрышный вариант вложения денег и сил. Об этом писали даже классики, вспомните Ильфа и Петрова…

– Вот они как раз и показали, что это не лучший вариант бизнеса. Может, парикмахерскую? – участливо спросил Костя.

– Лобковую, – предложил Драперович.

– Что?! – в один голос спросили Костя и Санька.

– Я могу классно лобки расписывать, в прошлом году спор у художников выиграл, моя миниатюра на этой части бабьего тела была лучшей. Бутылку армянского отспорил. Кстати, модель потом мне говорила, что месяц не мылась, шедевр сохраняла, а когда я её расписывал, она испытала оргазм, – гордо заявил Драперович.

– Ой, заткнись! – Шансина передёрнуло от слов художника.

– Да, – согласился Тарабаркин, поведя усами, как таракан на кочке, – идея неплохая, но можно на статью нарваться, а тут верное дело.

– Хорошо, – устало проговорил Шансин, – а что мы с Вовчиком будем у тебя делать?

– С Драперовичем понятно, по художественной линии там немереный край работы, тебя мы тоже можем приложить к нужной стороне…

– Поподробней, пожалуйста.

– Ты умеешь водить любой транспорт, от козла до грузовика, так что будешь водителем. В свободное время поддерживать гробы, подносить цветы, расставлять умерших и скорбящих в нужном порядке. Видя твою скорбную мину, они будут плакать навзрыд даже после похорон, многолетние тренировки не прошли даром.

– Где это я тренировался?

– В кассе института, когда выдавали зарплату, твоя морда выражала скорбь всего нищенского учёного народа социалистической вселенной, так что талант нельзя закапывать. Учтите, платить буду по тарифу за каждый день.

– Это сколько? – оживился Драперович.

– Прилично, чуть больше вашей месячной зарплаты.

– У меня нет такой зарплаты, месячные только у наших учёных, – у художника перехватило дыхание.

– Не хами, – отмахнулся Шансин.

– Вот мы и будем ориентироваться на зарплату наших светочей, – хохотнул Тарабаркин.

– Согласен, – Драперович вновь уставился в окно, сдвинув брови.

– Тебя я больше не спрашиваю, – Тарабаркин развернул газету и стал что-то там высматривать. – Ага, вот, сейчас мы идём в пожарку, электричка как раз останавливается напротив нужного отделения.

– Это ещё зачем? – вспыхнул Драперович.

– В газете есть объявление, что пожарная часть номер десять продаёт ненужное имущество.

– А при чём тут похоронное бюро? – опешил Шансин.

– Прямая связь.

– Они предлагают покойников по сходной цене, обугленных, выкопанных из-под завалов, аккуратно упакованных в обгорелый саван, – мрачно предположил Драперович, потирая руки.

– Да, каждый из них будет в шлеме и держать пожарный ствол в состоянии эротического возбуждения, – подхватил Шансин.

– Лучше серп и молот, скрещённые на груди, – подхватил художник, – если они мухинские выкормыши.

– И с этим дурдомом я решил строить светлое будущее нашего города?! Нашей страны?! – возмущение Тарабаркина не знало границ, он запыхтел, схватил себя за бородёнку и, волнуясь, шепеляво спросил: – Нам нужен катафалк? Траурная повозка? На чём товар возить будете? – Драперович и Шансин под таким напором вопросов погрузились в глубокое молчание, с явным ожиданием подвоха. – Вот то-то же!

Санька прихватил нижней губой край усов, помусолил и уже спокойно продолжил:

– Они продают списанный автобус, мы его подремонтируем, у меня есть мастера, они из любого хлама сделают «мерседес», потом украсим его. Тут нам нужен будет твой талант художника, и всё, катафалк готов. Завтра утром я куплю старую пивную, что у развилки за улицей Клары Цеткин, и будет у нас офис. Так что тебе, Драперович, работы уже на целых два дня по самые ноздри. Главное, начни с перекраски автобуса, чёрную краску тебе подвезут, я договорюсь, проплачу, время у тебя будет, пока ремонтники займутся двигателем. Костя начнёт готовить объявления, сгоняет в мастерскую к инвалидам, они венки плетут, сторгуешь у них штук двадцать разнокалиберных, только ленты бери пустые. А я постараюсь быстро оформить наше бюро. Вот с названием только есть небольшие сомнения. Мне хотелось бы назвать её «Печальная голубка» или «Последняя новость».