Елена Фомина - Калейдоскоп Майи

Когда замолчала, профессор произнес:

– Спасибо, Надежда Перфирьевна, очень грамотно все изложили, просто как квалифицированный медицинский работник.

– Ну что вы, – раздался смущенный голос бабушки.

– Майя Ниловна, Любовь Леонтьевна, добавите что-нибудь к этому прекрасному рассказу? – спросил профессор.

– Нам нужна ваша помощь, профессор, – уверенно добавила бабушка Люба, – очень нужна.

– Зовите меня Илья Ильич, пожалуйста, так проще. Ну что ж, чем смогу – помогу, как говорится. – Профессор шумно потер руки одна о другую. – Майя Ниловна, – начал он, направляясь в мою сторону, волшебный аромат карамели усиливался. Профессор подошел и снял с меня солнечные очки, которые бабушки надели перед выходом. Им казалось, что так я меньше привлекаю внимания.

– Зовите меня просто Майя, – перебила я его и тут же, смутившись, ведь это очень неприлично, перебивать профессора, исправилась: – Простите, мне так привычнее.

– Ну что, Майя, что же такое произошло, что глаза твои отказываются на это смотреть, что же такое? – повторил он задумчиво и медленно.

Профессор мягко поставил основание ладоней прямо над моими ушами, пальцами, как веером, обхватил мою голову и замер. Удивительное ощущение покоя наполнило меня. Казалось, что внутри все пульсирует, то расширяясь, то сужаясь.

Профессор чуть сдвинул руки, теперь пальцы его лежали на моем затылке. Вдруг мне показалось, что в районе переносицы загорелось яркое золотистое пятно света. Оно росло и уменьшалось, становилось то ярче, то слабее. Контуры его напоминали северное сияние, которое видела на картинках. Сейчас же не просто видела, я чувствовала этот свет и пыталась проникнуть в него, мне хотелось погрузиться в него, провалиться в этот манящий, искрящийся свет. Вдруг я услышала щелчок, знаете, когда большим пальцем щелкают о средний. Профессор убрал руки от моей головы.

– Ну что ж, Майя, возвращаемся, возвращаемся к нашим, так сказать, баранам. Тихонечко приоткрой глаза, посмотри в разные стороны и скажи мне, где окно, – профессор не отходил от меня.

Я открыла глаза, передо мной была уже не полная темнота, что-то изменилось. Но я так ничего и не видела. Продолжая сидеть, я закрывала и открывала глаза, пытаясь понять разницу в ощущениях, потом начала медленно крутить головой в разные стороны. Да, мне действительно понятно теперь, где в этой комнате окно, ясно различим свет. Уверенно показав рукой, подумала, что там, возможно, даже не просто окно, а как будто стена из окна.

– Сейчас я помогу тебе встать, Майя.

Я протянула руку в сторону Ильи Ильича, фигуру которого теперь смутно различала, он был очень большим. Моя рука утонула в его теплой мягкой ладони. Профессор взял меня под локоть и повел в направлении окна. Свет усиливался, но я так больше ничего и не видела пока, кроме неясного мутного света.

– Майя, закрой глаза, а когда я скажу, снова открой их, – сказал профессор.

И в этот раз я увидела! Какие-то неясные полоски. И пятно. Это было похоже на ладонь.

– Майя, ты видишь что-то?

– Да, мне кажется, ладонь с пальцами, но пальцев всего три.

– Умница ты, Майя, просто мо-ло-дец! – сказал профессор. – Ну что ж, уважаемые бабушки и не менее уважаемая Майя! Процесс, как говорится, пошел. Но пока не радуйтесь, радоваться особенно нечему. В таких случаях, как у Майи, определенности нет, все проведенные исследования и анализы показывают, что прямые проблемы в организме, которые могли стать причиной потери зрения, отсутствуют. Потеря зрения наступила уже после инфекционного заболевания, протекавшего сложно, с жаром, вызывавшим бессознательное состояние. Традиционное лечение, конечно, сняло проблему, инфекция, так сказать, была побеждена, но что-то пошло не так. И нам теперь предстоит путь, непонятный и неизвестный, который мы должны пройти, чтобы постараться вернуть Майю к нормальному, так сказать, состоянию. И восстановить, так сказать, утраченные зрительные функции Майиного организма.

То ли от напряжения, которое я вдруг почувствовала, то ли от усталости, у меня вырвался громкий и протяжный вздох.

– Ну, Майя, не вздыхай так. Тяжело тебе придется, так сказать, не быстрый это процесс будет, не быстрый, не по щелчку, конечно, все произойдет. НO… главное-то, что надежда есть! – сказал он бодрее. – Так что, бабушки, наберемся сил, так сказать, и вперед. Ребенку надо помочь. – Он опять принялся энергично потирать ладони.

– А как? – быстро спросила бабушка Люба, голос у нее был какой-то странный, удивленно-встревоженный.