Станислав Булетов - Говорящий со звездами

Уже целую неделю шла работа по обработке возможных рычагов давления на членов совета директоров проекта. Проект, проект, мысли об этом проекте не покидали головы старшего, вот уже больше недели. А два дня назад ему доложили, что использовать первого, из двух известных, не получится, а вот по поводу второго человека сегодня должны предоставить информацию. У обоих членов совета, конечно, были имена, но старший сразу определил их как первого и второго, так проще, да и вероятность того, что эту информацию узнает тот, кому не следует, меньше

– Евгений Андреевич? – подал голос молодой.

– Да? – выползая из дебрей своих мыслей, спросил старший.

– Ваш ход, – ответил молодой, кивая на доску.

Старший глянул на черные и белые фишки, он явно проигрывал. Треть черных уже завершили полный круг, а белые еще только подбирались к финишной точке. Старший подобрал с доски кости и, перемешивая их в кулаке левой руки, продолжал думать. Уже сейчас стоило хорошенько задуматься о поиске третьего, четвертого и последующих участников проекта. Но у старшего из мужчин было предчувствие, что в этом нет необходимости, а он доверял своим предчувствиям. Если бы не его чутье он, наверное, до сих пор был бы разнорабочим и не поднялся бы до той высоты, на которой прочно сидел уже более десяти лет.

Кости звонко застучали по левому полю доски.

– Шесть, шесть? – молодой подался вперед, проверяя – не показалось ли ему, – точно.

– А вот теперь держись Валера, – хмыкнул старший.

Партия все-таки осталась за молодым, но старший не был огорчен таким поворотом. Пусть парень порадуется, ему это редко удается. Играть больше не хотелось, и даже говорить об этом не было необходимости, молодой прекрасно понимал начальство без слов и уже складывал фишки. Евгений Андреевич поднялся с кресла и направился к открытому окну, туда, откуда тянуло прохладой. По дороге подхватил со стола открытую пачку сигарет, вообще-то он курил редко, но вот от хорошего табака не отказывался. А табак на Парадизе был действительно хорош, к тому же старший нервничал, а лучшее лекарство от этого недуга, табачный дым, более действенного человечество еще не придумало, если конечно не брать в расчет медикаменты и синтетические наркотики.

Раздалась трель коммуникатора, старший даже и не шелохнулся. За его спиной раздались шаги, а потом и голос молодого.

– Слушаю, – пару секунд молчания и… – проводите.

– Курьер, – не спросил, а скорее констатировал старший.

– Да, – ответил Валера, расталкивая кресла по местам, – сейчас его доставят.

Курьером оказался молодой парень, с неприметными чертами лица и такой же внешности. На нем была легкая футболка, шорты и кепка с легкими сандалиями на магнитных липучках. Вот если сейчас выйти на улицу и поймать первого попавшего прохожего и поставить его рядом с курьером, то отличить их будет невозможно. Основная масса туристов именно так и одевается. Для полного эффекта ему не хватало стерео камеры висящей на шнурке, на шее. Парень явно нервничал, глаза его блестели, а руки пытались найти для себя какое-нибудь занятие, надо сказать безуспешно. Смотрелось это слегка комично.

– Здрасьте, – кивнул вошедший.

– Ближе к делу, – отрезал старший, обошел стол и сел в кресло.

– Ну, в общем, все хорошо, второго клиента мы можем использовать.

– А именно? – уточнил старший.

– Ну, у него есть дети, точнее один. Это его слабое место, очень слабое – его жена умерла при родах, а ребенок выжил, и папочка готов пойти на все ради него.

– Я понял, – ровным тоном ответил старший, – полная информация?

– Будет чуть позже, профессор доставит.

Евгений Андреевич кивнул. Курьер, не долго думая, оперативно удалился, аккуратно прикрыв за собой дверь. Некоторое время в комнате висела тишина, потом старший спросил, глядя в окно:

– Валера, твои люди готовы к работе?

– Да, – ответил тот.

– Хорошо все получилось. В отпуске люди отдыхают, а мы столько за это время сделали.

Старший извлек из пачки вторую сигарету и закурил.

– Завтра кончается наш отпуск и начинается работа.

Новая земля. Российская директория. Краснодарск.

26-ое июля. 1853 год

Город встретил меня приятной последождевой прохладой, судя по ручейкам все еще бегущим вдоль тротуаров, прошедший ливень был сильным, но недолгим. Он смыл с улиц города всю грязь и пыль, все дышало свежестью. Солнце уже пробивалось сквозь остатки посветлевших, и совсем уже не дождевых туч. Оно нежно, по-матерински, гладило своими лучами ярко-зеленую листву посвежевших деревьев, которые, получая столько тепла и света, как-то по детски трепетали, все еще продолжая ронять на землю крупные капли дождя, еле заметно покачиваясь под легкими и теплыми порывами свежего ветерка. Все это радостное благоухание не могло не радовать. Я вышел из здания аэропорта, и, вдохнув всей грудью чистого, ароматного воздуха, широко улыбнулся.