Алина Николевская - Недолгое счастье Фёдора Макарова

На не склонного к рефлексии Фёдора эта картина упадка и разрушения не производила гнетущего впечатления. Сердце билось ровно. А сейчас он, по известной причине, был даже рад царившему вокруг безлюдью, и тому, что из всей геологической партии он остался один одинешенёк. Боже, как же это было кстати!

Но настоящее радостное потрясение он испытал, когда, спилив с кейсов навесные замки, обнаружил не рублёвую наличность, предназначенную для выплат местным рабочим на отдалённых приисках, как он думал, а лежащие на синем вельвете ровными рядами пачки пятисотевровых купюр. Мама дорогая! Выпить есть чего?

Во фляжке оставалось немного медицинского спирта. И Фёдор, глотнув раз, другой, третий, принялся, сдерживая дрожь в руках, считать купюры и взвешивать пачки. Оказалось, что миллион наличных евро весит два килограмма двести граммов. Общий вес добычи составлял тридцать три килограмма, из чего следовало, что Фёдор заполучил пятнадцать миллионов в твёрдой валюте. Мама дорогая! Во фляжке что-нибудь ещё осталось?

Допив спирт, он загрузил в два рюкзака драгоценную наличность, после чего отправился с опустевшими кейсами в руках к берегу, к ожидавшей его у пристани осиновой лодке-долблёнке. Толкаясь шестом, поднялся до Кабаржиного камня километров пять от посёлка лесозаготовителей, там свернул в протоку, держа курс на остров Вербный.

Остров Вербный, прямо скажем, невелик. С середины протоки виден и тот и другой конец его. Растительность на нём мелкая, но до того густая, что металлоискатель не протащишь, не говоря уже о громоздком геолокаторе. Космы ольховника и верб переплелись там с побегами дерена и черёмушника, образовав непроходимую чащу, к которой и захочешь – не подступишься из-за колючек малинника и зарослей бирючины, называемой в народе волчьей ягодой. И это не считая пырея, метлиги, крапивы и лабазника. Место – лучше не придумаешь. И Фёдор, забросив чемоданы подальше от берега, в самую непролазную чащу и гущу, тем же путём вернулся в Долгиниху, где, почувствовав вдруг страшную усталость, немедленно завалился на боковую.

Он был так физически измотан, что, дав себе слово встать пораньше, проспал серые предрассветные часы и проснулся, когда косой луч солнца ударил в закрытые веки. Вздрогнув, открыл глаза и некоторое время озирался вокруг, пока не установил связи между событиями вчерашнего дня и настоящей минутой. Одеться ему было недолго – только натянуть армейские ботинки. Завтрак тоже много времени не отнял – картофельные галеты с консервированным паштетом, хлебные галеты с яблочным повидлом и кружка горячего растворимого кофе с сахаром – благо имелся портативный разогреватель.

И вот уже Фёдор с двумя рюкзаками, набитыми деньгами, идёт к берегу реки Маны, где его ожидает верная осиновая лодка-долблёнка. На ней он доплывёт до большого села Увалы, оттуда на попутках доберётся до Красноярска, где в офисе компании «РосГеоПерспектива» его ждёт встреча с главным менеджером по работе с кадрами на предмет немедленного из компании увольнения.

Главный менеджер по работе с кадрами – пожилой мужчина с внешностью отставного военного – был явно чьим-то родственником. И это полностью соответствовало бытующему ещё со времён половцев и печенегов обычаю, согласно которому все тёплые места во всех конторах по всей стране занимали, занимают и будут занимать исключительно чьи-то родственники.

Из всех его талантов и умений – главным было умение придавать лицу каменное выражение. Но душой он при этом не зачерствел. Потому к пожеланию Фёдора уволиться отнёсся с пониманием, и препятствий чинить не стал.

– Тебя бы всё равно осенью уволили, – сказал он, сменив каменное выражение на сочувственное. – По окончании сезона. Сейчас Арктика в приоритете. А там полевые геологи не нужны. Там инновационные технологии рулят. Наше местное нефтегазовое подразделение тоже, скорей всего, ликвидируют, как неперспективное.

Он вздохнул и, немного помолчав, спросил:

– А ты что, новое место нашёл? Где, если не секрет?

– Секрет, – сказал Фёдор.

– Да ладно, – кадровик махнул рукой. – Знаю я ваши секреты. Сейчас все на заработки в Китай едут. На угольные разрезы. Вот и Мосунов туда уехал. Помнишь такого? Он у тебя несколько сезонов маршрутным рабочим отработал. Правда, его обстоятельства вынудили.

– Какие обстоятельства? – Фёдор аж подался вперёд. Все перипетии жизни бывшего маршрутного рабочего вызывали у него сейчас жгучий интерес.