Игорь Назаров - Литературный Альманах Урала

49 МАТРОСОВ, ПОСЛЕ ЧАСОВОГО, ДО ПОСЛЕДНЕГО СНАРЯДА БОЯ, ПОШЕЛ КО ДНУ, ИЗУМЛЯЯ ВРАГА ДОБЛЕСТЬЮ СВОЕГО

ЭКИПАЖА!», – это слова сказаны в далеком 1910 году капита- ном 2—го ранга Евдокимом Николаевичем Квашниным – Са- марином, расстрелянном большевиками в 1920 году в Ялте.

Вечная память и вечный покой героям, положившим жизни, за Веру, Царя и Отечество.

Используемая литература: http://www.warships.ru/ships/stereg/Stereg.htm http://ruskline.ru/history/2014/03/11/gibel_stereguwego http://www.pravda—tv.ru/2017/02/13/282312/patrioticheskie—istorii— minonosets – steregushhij – ili – podvig – russkih – matrosov http://keu—ocr.narod.ru/Steregushchy/ http://mirznanii.com/a/331206/gibel—minonostsa—steregushchiy— mify – i—realnost

https://ru.wikipedia.org/wiki

Татьяна Шипошина (г. Москва)

Диплом II степени в номинации

«Документальная проза»

Татьяна Владимировна Шипошина, 1953 г. р. Член МГО СПР. Председатель ТО ДАР. Главный литературный редактор сайта ТО ДАР «Дети и книги». Автор более пятидесяти книг для взрослых, детей и подростков. Многие книги переизданы. Печаталась в журналах «Мурзилка», «Костёр», «Шишкин лес», «Кукумбер», «Фома», «Полдень XXI век» и др. Лауреат и дипломант многих литературных конкурсов. В 2017 вошла в

двадцатку конкурса «Книга года – выбирают дети». Обладатель знака «Золотое перо Руси» – 2016 и других литературных наград.

(отрывок)

Книга посвящена жизни и мученической кончине митрополита Серафима Чичагова, расстрелянного на Бутовском полигоне в 1937 году, в возрасте восьмидесяти двух лет.

1937 год

На допрос митрополита Серафима вызвали через несколько дней, 3 декабря.

– Чичагов, на выход! – скомандовал охранник.

Владыка с трудом поднялся с нар. Посмотрел на свои ноги, подумал: «Не дойду».

– Давай, а то помогу! – прикрикнул охранник. Кто-то поддержал владыку. Он сделал первый шаг.

– Давай, держись, – прошептали в ухо.

– С Божией помощью, – ответил митрополит Серафим.

Несколько дней, проведенных в камере, помогли «подгото- виться» к допросу.

Народ в камере можно было разделить на три категории. Первые возвращались с допросов веселые и с «непопорчен-

ной шкурой». Среди них встречались и молодые ребята, и люди

средних лет, и пожилые. Некоторые молодые даже хвалились, что на допросе их угощали «чаем с пирожными». А они подпи- сывали все, что им подсовывали. «Писали» на отцов и матерей, на знакомых и незнакомых, на близких и далеких.

Вторые были «битые». Они тоже подписывали, но только по- сле побоев, иногда и смертельных, после издевательств, после угроз в адрес их родных и близких. Часто они «подписывали» только на себя, стараясь спасти как можно больше людей.

Третьи, самая малочисленная группа заключенных, не под- писывали ничего и ни на кого. Таких людей – единицы. Их притаскивали с допросов полуживыми или не притаскивали в камеру вовсе, а отправляли сразу в лазарет, чтобы после того, как человек хоть немного придет в себя, начать снова его до- прашивать.

Судила и первых, и вторых, и третьих тройка НКВД по Мо- сковской области. Приговоры не отличались разнообразием.

…С трудом переставляя отечные ноги, подгоняемый ох- ранником, владыка продвигался по коридору в кабинет следо- вателя, старшего лейтенанта госбезопасности Булыжникова (фамилия подлинная).

Булыжников так Булыжников. Камешек. Винтик огромной машины убийства.

Говорят, жестокий и бескомпромиссный следователь. Говорят, даже лютый.

Не брезгует и в морду дать самолично. Ну что ж.

На долгом веку владыки многие хотели бы увидеть его поверженным и сдавшимся. Разве в нем что-то изменилось за многие годы?

Когда-то он получил под свое руководство суздальский Спа- со-Евфимиев монастырь, в котором еще в XVIII веке была учре- ждена тюрьма. Старые казематы хранили память о страшных и подчас несправедливых событиях. Тогда будущий владыка сделал все для того, чтобы страшная тюрьма перестала суще- ствовать. Последний заключенный покинул казематы. Многие считали это чудом.

Вероятно, новая власть старую тюрьму возродила…

Даже приняв монашество, отец Серафим оставался как бы меж двух огней. И аристократы, и военные, и многочисленные родственники никак не могли согласиться с тем, что потом- ственный дворянин, воспитанник Пажеского корпуса Леонид Чичагов стал не только священником, но и монахом.