Владимир Чугунов - После катастрофы

Так впервые после длительного перерыва Евдокимов опять оказался лицом к лицу с эстрадой, а точнее на гала-концерте.

Это случилось в конце декабря прошлого года. Заваленные непрекращающимися снегопадами улицы стояли в тусклом свете задымлённых морозным туманом фонарей. Убирать сугробы не успевали. Помнится, долго не могли припарковаться. Наконец пробили колею в глубоком снегу. След в след выбрались на тротуар и направились к клубу.

Без всяких сомнений, Женино выступление было самым лучшим. Да ещё так получилось, что гала-концерт совпал с её днём рождения. Узнав об этом, хозяева заведения организовали презент. В самом конце арт-директор неожиданно объявил в микрофон, что среди участниц гала-концерта находится именинница, и назвал Женю по имени. Послышались аплодисменты, затем потушили свет, и через весь тёмный зал официант пронёс на подносе торт с зажженными свечами. Женя задувала их в полной тишине. И, когда погасла последняя, зал вновь оживили аплодисменты. Затем арт-директор объявил:

– А ещё в подарок имениннице будет исполнена песня.

Когда стоявшие во время концерта на подпевке девчата запели, Евдокимов невольно обратил внимание на руки одной из них, но только ночью понял, что именно напомнили они ему. Такое же чувство острой жалости и нежности вызвали в нём сбитые от стирки в корыте руки Ани, когда после рождения дочери они целое лето жили на даче его родителей.

И с этой минуты началось…

Второй раз – в Санкт-Петербурге. Конкурс оказался весьма солидным. Со всех концов страны слетелись на него молодые дарования, выпестованные в стенах музыкальных училищ. Всех разместили в знаменитой Пулковской гостинице.

Женя заняла второе место среди ста пятидесяти претендентов в эстрадном вокале.

Попробовала она себя тогда и в народном, а всё потому, что, перепутав фолк-рок с народным вокалом, записалась именно на него (отсылкой документов на конкурс занималась она). Когда по прибытии в северную столицу Евдокимов узнал об этом, тут же переписал заявку, объяснив дочери, что ничего общего с народным вокалом её опусы не имеют. Поскольку нет пророка в своём отечестве, дочь упрямо твердила, что «имеют», и, чтобы в очередной раз доказать упрямице свою компетентность, Евдокимов согласился на участие в том числе и в этом конкурсе, который проводился вместе с академическим вокалом в стенах солидного музыкального заведения.

Прослушивание проходило в пустом зале. Как и полагается, пели без микрофонов. И это первое, что округлило Женины глаза. Акустика всё же имелась, но самая примитивная, обработки голоса никакой, а звукорежиссёр, как кинооператор, находился где-то под потолком за стеной зала. Заметив, что с дочери спала спесь, Евдокимов сказал:

– Ну? Что?

Женя упрямо отвернулась и обронила в ответ:

– Всё равно буду петь.

– Ну-ну…

И Евдокимов принялся устанавливать камеру. Он был единственный с камерой, и на это конкурсная комиссия сразу обратила внимание, объявив для солидности, что производится запись выступлений и желающие их получить могут обратиться к организаторам конкурса. Евдокимов не стал возражать, и к нему тут же подошли несколько человек с просьбой о получении записи. Евдокимов ответил, что съёмка никакого отношения к организации конкурса не имеет, но свою визитку дал, пообещав выслать записи почтой.

И тут…

Поначалу Евдокимов даже внимания не обратил на прошелестевших мимо в длинных декольтированных платьях двух барышень как бы из прошлого века. Тогда они ему показались старше своих лет: рослые, на старинный манер завитые, с роскошными плечами, с крупными выразительными чертами лица. Пройдя мимо, они о чём-то разговорились с Женей. Что «барышни» близняшки, Евдокимов тоже заметил не сразу, а когда понял, из чистого любопытства стал к ним присматриваться. После их выступления смотрели народный вокал. А под конец выпустили Женю. И, хотя она прекрасно понимала, что не туда попала, однако не упустила случая себя показать.

На мастер-класс Евдокимов пошёл только потому, что до подачи автобуса была уйма времени, и когда проводивший разбор выступлений педагог сказал, что их всё-таки ближе к эстраде, разумеется, согласился.

По прибытии в гостиницу, перед ужином, близнецы сами подошли к ним, и только тут Евдокимов понял, что они совсем ещё молоденькие, лет по семнадцать-восемнадцать, не больше. Разговорились. По фрикативному «г» сразу стало понятно, что они южанки, и когда Евдокимов спросил, откуда будут, они ответили, что из Ростова-на-Дону.