Николай Бредихин - Вергилий. Социально-фантастический роман

– Говори, только честно, что задумала? Я старый воробей, меня на мякине не проведёшь.

– Не я – Зойка. Годы уходят, хочет родить пацана – умненького, красивого. Сегодня, по её прикидкам, как раз самый удачный для подобного замеса день. Клянёмся обе: Леонид никогда о своём сыне (не дай бог, дочери!) не узнает. Лично я подожду, ещё на что-то надеюсь. Хотя тоже давно пора принимать судьбоносное решение. Видишь, я не вру. Продашь меня?

Сильчев пожал плечами:

– Мне то что? Ваши дела. Ладно, обещаю, буду с вами до самого конца, а пока не могли бы вы хотя бы на полчаса удалиться, носики припудрить? Леонид хотел со мной о чём-то поговорить. Не бойся, гарантирую: сегодня он не сорвётся у вас с крючка.

Сильчев не испытывал никакого любопытства по поводу предстоявшего разговора, желание у него было всё то же: как можно быстрее и желательно навсегда отделаться от изрядно надоевшего ему «московского гостя».

Но Подгорский был в своей стихии и сразу взял быка за рога:

– Слушай, Денис, как я уже говорил, приехав сюда, первые пару дней я крутился по накатанной траектории. Довольно быстро нашёл то, что искал, и не оттого, что свинья везде грязь найдёт, а просто в любом городе, пусть в микроскопическом виде, но всегда есть и казино, и проститутки, и ночные клубы. Однако неожиданно встретился с тобой и словно в другой мир попал. Не буду свою мысль дальше развивать, ты меня и так понял, но не могли бы мы с тобой какое-то время побыть вместе, как Фауст и Мефистофель к примеру? Без тебя я не пойму и половины из того, что здесь вижу. Недаром же твой Костя несколько раз во время своей экскурсии повторил: «Коломна не совсем то, чем она на первый взгляд кажется». Но дело не только в Коломне, вся Россия «не совсем та». Мы в своей Московии привыкли чувствовать себя пупом если не Земли, то, по крайней мере, России-матушки, а получается, что наши представления о ней далеко не всегда и не во всём совпадают с действительностью. То есть я предлагаю тебе работу. Деньги не нужны, издам пару твоих книг на выбор, вложусь в их раскрутку, будешь красоваться с ними в ведущих московских магазинах. В любом случае не сомневайся: найду, чем с тобой расплатиться. Что скажешь?

Сильчев задумался на какое-то время, затем пожал плечами:

– Что тебе ответить? Даже не знаю. Тандем «Фауст – Мефистофель» во всех случаях отпадает, куда лучше будет «Вергилий – Данте», знаешь такой?

– Ну да, конечно, – кивнул Леонид. – «Божественная комедия». Начнём, как я понял, с «Ада»?

– Вроде того, Данте-Дуранте, – усмехнулся Денис.

Леонид вздрогнул, как будто его ударили по лицу, обиделся.

– Ну, зачем же так грубо? – холодно поинтересовался он.

– А ты что, не знаешь, – вроде как удивился Денис, – что Данте – это псевдоним, а настоящее имя великого поэта было Дуранте, Дуранте дельи Алигьери?

– Понятно, вот и хорошо, – обрадовался Подгорский. – А коли уж мы обо всём договорились, предлагаю хорошенько закусить и повеселиться. Вон, кстати, наши девушки идут.

Зою окликнули ребята из оркестра, она в ответ с приветливой улыбкой помахала им рукой.

– О, тебя здесь знают, – польстил ей Денис.

– Да, там, в ансамбле, пара ребят из моего училища, частенько зовут меня за компанию на свадьбы, корпоративные вечеринки – подхалтурить с ними. Иногда соглашаюсь, деньги всем нужны, – неохотно призналась Зоя.

– А почему бы тебе не спеть для нас сегодня? – попросил Сильчев. – Если, конечно, Леонид согласится профинансировать подобное мероприятие.

– Без проблем, – охотно потянулся за бумажником Подгорский. Он подошёл к музыкантам и легко договорился с ними, указав на Зою. Деньги – великий стимул, кто бы сомневался.

– А что спеть-то? – растерянно спросила Зоя.

– На твой вкус, – почти в унисон ответили Денис с Леонидом.

Зоя привычно взяла в руки микрофон, перекинулась парой слов с коллегами, затем объявила:

– Селия Круз, её называли королевой сальсы, родилась на Кубе, потом переехала в США. Умерла в 2003 году, но её песни поют до сих пор.

«Yo viviré», «Я буду жить».

«…Я вновь вспоминаю то время, которое миновало. Когда я искала небо свободы. Всех друзей, которых я оставила. И все слёзы, которые я выплакала…».

Зоя спела бессмертный хит сначала на испанском, затем на русском. Сильчев хорошо знал эту песню, вообще любил латиноамериканскую музыку: старший сын заразил, когда решил вдобавок к английскому и французскому языкам перед отъездом на ПМЖ в Канаду добавить в свою копилку ещё и испанский. Денис под его руководством с грехом пополам даже выучился сальсу танцевать.