Татьяна Дмитриева - Мозаика любви

– Если вы позволите, я покажу Вам комплекс программ, аналогичный тому, над каким Вы работаете. Это моя разработка.

Я подошла к компьютеру и загрузила комплекс прямо с дискеты. Все столпились вокруг. Это было слишком хорошо. Специалисты задавали вопросы, по их реакции я видела, что им нравится, разговор перешел чисто в рабочее русло и был прерван начальником: «Достаточно. Мы посоветуемся и Вам позвоним». Никто не позвонил. Я решила сходить и узнать, каковы перспективы. Место было занято. С одним из тех, с кем мы тогда активно общались на собеседовании, мы покурили на лестнице:

– Не расстраивайтесь, ваш уровень здесь не нужен. Начальник испугался, что, если у вас есть амбиции, то он долго не протянет. Взяли нулевую девицу, учим азам.

Я пришла злая, как собака. Нет у меня никаких амбиций. Мне просто нужна работа! Я разозлилась. Ну, уж нет. Меня не хотят, и я больше не буду унижаться. Я не компьютерный гений, я просто хорошо умею делать свою работу. Я просто умею работать, и я смогу так же хорошо выполнять любую другую работу. Свет клином не сошелся.

Муж не знал, как мне помочь, но помогал терпением и невмешательством.

– Ты вполне можешь не работать. Скромненько, но проживем, – утешал он меня.

Как это было важно тогда! И он работал еще больше, пока я искала свое место, пока бросалась в авантюры, проходила тесты и собеседования, переучивалась, сдавала экзамены, осваивала новое поле деятельности. Не знаю, почему, но чем больше мне удавалось, тем меньше ему это нравилось. Я переставала соответствовать его идеалу жены. Я становилась все более независимой материально. Он все еще был доволен, как я воспитываю детей, но во всем остальном появилось большое напряжение – там, за стенами дома я вела совершенно другую жизнь, общалась с сотнями людей, и это вызывало у него неясные опасения, потому что он уже не мог контролировать значительную часть моей жизни.

В доме наконец-то появился компьютер, по тем временам это было круто, с зарплаты, которую инфляция съедала наполовину до ее получения, это было невозможно. Он халтурил, и сам заработал на долгожданное чудо прогресса, и теперь он мог работать еще и дома. Не правда, что изменилась только я. Он тоже менялся. Он был востребован, ему платили за его мозги! Он, всегда равнодушный к одежде и быту, стал подбирать ботинки под цвет рубашки, начал набирать вес и солидность, еще больше работать и регулярно напиваться до бесчувствия.

Понять причину пьянства мне было не под силу, но где-то на уровне интуиции я понимала – корень зла находится не только внутри него, но и внутри меня. Став послушной управляемой моделью и живя по его принципам, таким правильным и скучным, я могла сохранять семью как угодно долго, теряя себя, а, следовательно, и его интерес ко мне, но, не давая ни малейшего повода для разрыва. Обретая самостоятельность, я становилась для него интересней и притягательней, но в его представление о семейной жизни переставала вписываться. У меня постоянно обострялась язва, он начал пить регулярно.

Любовь уходила с каждым днем. Он постоянно был чем-то недоволен. Меня мучили сомнения: имею ли я право бросить его, такого беспомощного в быту, давно не ориентировавшегося в реальном мире, жившего в виртуальной компьютерной реальности и возвращавшегося в реальный мир, чтобы в одиночку опрокинуть сто грамм. Расслабляться иначе он не умел.

***

И вот последний этап тренировки: три тумбы высотой один, полтора и два метра. Нужно с них прыгнуть и технично приземлиться.

Это то самое, что я имела в виду, когда говорила, что прыгну с парашюта, если переживу тренировку. При моем росте и весе прыжок даже с высоты полутора метров представляется мне чистой воды авантюрой.

Сегодня утром, на автовокзале, дочка прыгнула с бордюра высотой сантиметров 50, чтобы не идти лишние десять метров до ступенек, а я благоразумно отказалась, после чего мы, поняв идиотизм моего поведения, долго хохотали. Сейчас было не до смеха. Но будничность тренировочного процесса исключала возможность отказа. Все прыгали по очереди, и сзади уже поднимался следующий, и обратного пути не было. Нужно было не просто свалиться кулем, нужно было сначала прыгнуть на ноги, держа их вместе, потом – так же с перекатом. Первое упражнение я довольно легко выполняю с метровой тумбы, не без усилий – с полутораметровой. Не знаю, прыгнула ли бы я с двухметровой вышки, но напряженная тишина, наступившая после моего взгромождения на тумбу, сразу сделала отступление невозможным. Инструктор шагает мне на встречу со словами: «Я подхвачу!». Я представляю комизм ситуации: «Тумба на тумбе!», мысленно крещусь и плюхаюсь. Удар весьма ощутим, но я даже почти не падаю. Примерно такой силы удар мы должны будем испытать при соприкосновении с землей. Дочка гордится мной. Зрительницы-болельщицы чуть не получают по инфаркту, так они за меня переживают. Инструктор бормочет тихонько: «Эта прыгнет», но в наступившей тишине его все отчетливо слышат, и он тут же начинает меня поругивать, но мне уже все равно: во-первых, я смогла, а во-вторых, страшно испугалась, но никто этого не заметил, так как я, по своему обыкновению, испугалась не до, а после.