Андрей Сметанкин - ЧУДЕСА СВЯЩЕННОГО МЕСЯЦА РАМАЗАН

Бобо Ахмед долго ворочался – беспокойные мысли, чувства не давали ему спать. Вай-вай, как он мог?! Прости его, Вседержитель вселенной, и не карай стариковых женщин за его глупый язык – язык сухого комка глины, а глина, как известно, хорошим делам не научит. Не знает она, что говорить слова – это всё равно, как принимать лекарство: мало слов – хорошо, много – плохо. Значит, плохой, плохой лекарь Гулькор Ахмед – совсем плохой стал, вай-вай!.. Только награди, Аллах, Всемогущий, моих звёздочек хорошим урожаем того, что родилось под ногами пророка… И как не хочется умирать сего…

И, наконец, он уснул, и приснился ему сон…

Человек не человек, дев не дев, но чья-то лунная тень ходила по двору, боясь приблизиться к старику. Старик возмутился, зашевелился и поднялся – он решил, что кто-то чужой надумал наслать порчу на грену и сглазить будущий урожай шелковичных червей. Как был в нижнем белье и босой, он бросился по снегу навстречу призрачной тени и остановился, видя перед собой призрака. Но только жив человек и живёт на свете – да продлит Аллах дни и корни его в мире людей и да приветствует!

– Ты кто? – требовательно спросил старик. – Что ты делаешь в моём доме?

– Не бойся, уважаемый бобо Ахмед, я не собираюсь насылать порчу на грену и губить твоих червей. Напротив, я болею о том, чтобы у тебя и твоих женщин случилось то, что вы задумали. Я хочу, чтобы каждый в Зиддах, в Душанбе, да и во всём Таджикистане не боялся бы завтрашнего дня, а делал всё возможное и посильное, дабы приблизить счастливый день во благо других и родной земли. Сказано: только приветливое лицо, приятная речь, добрые дела и неприятие зла – признаки благовоспитанности и добронравия каждого мусульманина, – так отвечала тень.

– Да, Всевышний не оставит без вознаграждения людей, творящих добро, – поддержал старик речи необыкновенного гостя и сделал вид, будто не признал его: – Но постой: кто ты, незнакомец, чтящий Коран и Аллаха?

– Не хитри, старик: не обманывай себя и меня – присмотрись и увидишь!

– Клянусь великим Аллахом, я тебя узнал! – воскликнул обескураженный бобо Ахмед и продолжил: – Пусть твоё достоинство ещё больше увеличится в моих глазах, и любовь народа к тебе станет сильнее прежнего!

– Во имя единства народа, полагая добродетельность и скромность, сострадание и искренность за основу власти и веры, я стремлюсь к справедливости и полезности для всех, исключая противников добронравия, милосердия и человеколюбия. Если правитель – человек, справедливый и скромный, – будет менее придирчив к людям, менее упрям и назойлив с ними, то его станут уважать и удостоят своей любовью, доверием и добрым расположением. Они – его народ, он – их правитель, а совершенный ум правителя – это садовник, который растит кипарис вечности сильного и богатого государства, а его верные решения – нарядное платье державы, пошитое умелыми руками верноподданных. Только справедливость и скромность – два плода добродетельного и благородного образа жизни всех правоверных и прочих людей планеты. Если ты хорошо думаешь о людях и помогаешь им, то и они хорошо думают о тебе. Из почитания правителя и его уважения к собственному народу не на словах, а на деле, и складывается сила, мощь и богатство государства…

– Нет мощи и силы ни у кого, кроме Аллаха, Высокого и Великого, повелитель народа! – заговорил маслобойщик, услышав горячие слова призрака, и упал перед ним, лицом в снег, в молитвенном поклоне: «Да будет правда по твоим словам, доблестный сын доблестной земли!»

– Даже ночью не могу успокоиться, и моя душа ходит по родной земле, приумножая чужую радость и сокращая общую боль, – призрак хотел ещё что-то сказать, но закашлялся – хоть он и призрак, но душа – живая! – и сказал: «Встань, старик!»

Бобо Ахмед сжалился над ним и повёл к своему кату, а гость и не сопротивлялся – уткнулся в тёплый бок старика и, кажется, уснул.

– Ишь ты, намаялся, – проговорил старый мастер с сердоболием, совершенно не чувствуя холода, стал укрывать неожиданного визитёра войлочным одеялом (нешуточное это дело за одну ночь обежать всю таджикскую землю – пусть спит, пока тело его отдыхает), и сказал: «Ну, спи, сердечный».

Помолчал мудрый старик, поправил одеяло, достал чётки и сказал: «У всего есть опора: у ислама – ученье, у государства – народ, у человека – любовь!»

Сказал это старый мастер маслобойных дел и отправился в дом. Не тревожа и не поднимая женщин, он сам приготовил крепкий чай, горячий и сладкий, и понёс его удивительному гостю. Но того уже не было на месте – только одеяло отброшено в сторону. Посмотрел старик сокрушённо туда-сюда: ни тени, ни следа, а только пышно цветущая ветка миндаля, что осталась на одеяле. На глазах изумлённого старика она покрылась листьями, а после – плодами, и исчезла, оставив в старых руках одну миндалину. Вздохнул тут бобо Ахмед, помолился богу, укрылся тёплым одеялом и уснул.