Виктор Сумин - Улыбка на краю суеты

– Говорят, считать деньги в чужом кармане нехорошо. Но это как посмотреть. Сейчас свобода: хочу – считаю, хочу – нет. Давай вот, Михалыч, вместе посчитаем! – сказал мой друг Иван Петрович. – Сколько весит одна стодолларовая купюра? Ноль целых одну десятую грамма. А десять? Один грамм. То есть тысяча долларов в стодолларовых купюрах весят один грамм. Правильно? Правильно!

Идём дальше. А сколько тогда будет весить миллион? Один грамм умножаем на тысячу. Получается килограмм!

А миллиард? Умножаем опять на тысячу. Получается тонна! А если в рублях, то тридцать тонн. А кто наво…, тьфу, заработал два миллиарда, у того две тонны денег! А если в рублях, то шестьдесят тонн! А если четыре, то четыре тонны! В рублях – сто двадцать тонн! Сдуреть можно!

Это ж какие надо вилы, чтобы ими ворочать! Или грабли, чтоб грести! Адская работа! Такая и неграм на плантациях не снилась! Фуфайка не только изнутри, но и снаружи по́том пропитается. Упаси бог так вкалывать! – подытожил мой друг, и я полностью с ним согласился.

Достав из своих карманов по лёгкой сторублёвке, мы пошли в магазин. Купили две бутылки пива да солёных орешков. Потом вернулись на лавочку и продолжили свои рассуждения о смысле жизни.

Тёплый осенний вечер старательно внимал нашим словам. И ничто нам не мешало. Ничто нас не отвлекало. Красота, да и только.

А тоннами денег пусть другие ворочают. Кто подурнее нас будет!

Коррупционеры у нас есть. И немало. А вот своей страны у коррупционеров нет. Как нет ни герба, ни флага, ни гимна. Чтобы устранить эту вопиющую несправедливость, предлагаю создать специально для коррупционеров страну Коррупландию.

Предлагаю также и проект государственных символов.

Гербом коррупционеров должна стать мощная мохнатая лапа с пачкой долларов. Победно вздёрнутая вверх. Дают-то всегда «на лапу»!

Флаг должен быть коричневым. Не подумайте чего дурного. Коричневый цвет красноречиво говорит о том, что всё у них в шоколаде.

По нижнему краю флага – широкая белая полоса. Символ безупречного официального имиджа. И по ней коричневыми буквами должно быть написано кредо коррупционеров:

Как говорится, «ку-ку» непонятливым.

Гимном Коррупландии должен быть записанный на диск шелест купюр.

«А какие слова у этого гимна?» – спросите вы.

А никакие! Когда шелестят купюры, слова не нужны. И даже опасны.

Как и всякая страна, Коррупландия должна иметь и свои границы. По периметру и на вышках нужно поставить часовых. Чтоб никто не нарушил суверенитет этой страны. Чтоб никто не мешал этим сильным и гордым людям. И чтоб они тоже никому не мешали. А главное, чтоб сбежать не могли.

Коллектив – это живой организм, у которого есть и своя голова, и своя задница. Чундиков, по единодушному мнению коллег, считался головой. Но слишком строптивой. Поэтому задница его и уволила. Ну, это если образно.

А если серьёзно, то рассуждать на данную тему Чундикову не хотелось. Тем более что через месяц после увольнения их научный центр попросту разогнали. Как скопище заигравшихся детей. И причина оказалась более чем весомой: учёные мешали серьёзным дядям делать деньги.

В здании научного центра открыли развлекательный комплекс «Обновление». Его владельцем стала та самая задница, которая уволила Чундикова. Задница, правда, носила мужское имя, хотя и довольно странное – Безбулдыкин Адам Ильич. Бывший горе-учёный, переродившийся с помощью своего тестя – чиновника – в крутого предпринимателя.

Чундиков оказался в патовом положении: он не знал, куда идти и что делать. Положение усугублялось тем, что сократили и жену Чундикова, Капитолину Марковну, кандидата филологических наук местного университета.

– Ну и куда мы с тобой теперь поплывём на утлом челне порядочности? – неожиданно витиевато спросила она Чундикова и, упав ему на грудь, разрыдалась.

«Мы» означало не только Чундикова и его жену, но и двух прелестных девочек Дусю и Тусю.

Осознав это, Чундиков впал в ступор. С упёртым в потолок взглядом он пролежал на диване три дня и три ночи. Но жизнь не сказка. В богатыря Чундиков не переродился, лежание облегчения не принесло.

Пришлось вставать и в кипе свежих газет, которые купила Капитолина, искать работу. Увы, учёные никому не требовались. Головы превратились в головёшки. Отходы от костра реформ. От бессилья Чундиков заплакал.