Лариса Агафонова - Заглянуть за горизонт

Катюша рано стала самостоятельной. В пять лет ходила в магазин за хлебом и овощами, в шесть научилась готовить яичницу и гордилась тем, что кормит маму после работы. Воскресенье Валентина полностью освобождала для общения с доченькой. Они просыпались, валялись в кровати, неспешно строили планы, завтракали непременно блинчиками и шли гулять: в кино на утренний сеанс, в парк аттракционов или в любимый обеими цирк. Это было только их время. Катя обожала такие воскресные вылазки, потому что чувствовала себя самой главной, единственной в маминой жизни.

Жизнь казалась безмятежно-ласковой, как небо, когда на него глядишь, запрокинув голову, а по гладкому голубому покрывалу плывут белые пушистые облака, в которых угадываются разные фигурки. Катя то и дело поднимала голову и застывала в изумлении: так быстро меняются картинки, не уследишь.

Спокойная и размеренная жизнь едва не рухнула промозглым ноябрьским вечером. Катюша оставалась одна дома. Тётя Оля привела её и Аллу из садика, мама была на массаже. Тусклая осенняя погода за окном не радовала, моросил пробирающий до костей дождик. Девочки на захотели играть и разошлись каждая по своим комнатам. Когда раздался стук в дверь, Катюша, не спрашивая «кто» (у них в общежитии и на ключ-то мало кто запирался), распахнула дверь. На пороге стоял «большой дядька», как она потом рассказывала маме. Мужчина вошёл в комнату, присел на корточки и, не поздоровавшись, спросил:

– Ты Катя?

– Да, – отчего-то смутившись, ответила всегда бойкая Катюша.

– Похожа, наша порода, – внимательно оглядев девочку, пробурчал мужчина. – Я твой папа, зовут меня Руслан, если твоя мать тебе не говорила. Я приехал тебя забрать. Хватит, нажилась здесь, поживёшь теперь со мной.

Девочка задрожала от страха.

– Какой папа? Мой папа уехал далеко и никогда не вернётся, – повторила она врезавшиеся в память мамины слова.

– Это стерва ещё и не то про меня наговорит, – хмыкнул мужчина, выпучив от злости глаза. – Собирайся, поедем со мной!

И тогда Катюша пронзительно завизжала и затопала ногами. Руслан оторопел, а когда попытался схватить вредную девчонку за руку, она увернулась и, продолжая верещать, рванула к входной двери. На её крик в комнату вбежал Жора Петрухин, следом его жена Оля.

Руслан стушевался от неожиданного вмешательства посторонних людей.

– Что вы здесь делаете? – с угрозой наступал на незнакомца Жора, а Оля прижала дрожащую Катюшу к себе и стала её успокаивать.

– Я приехал за дочкой. А вы кто такие? Не лезьте в чужую жизнь!

В этот момент в комнату ворвалась Валя, услышавшая крик дочери ещё на подходе к общежитию. Перепуганная Катюша кинулась под защиту матери. Руслан, сжав кулаки, шагнул к бывшей жене, но Жора встал перед женщиной со словами:

– Сейчас ты выйдешь из комнаты и больше здесь не появишься. Никогда! Ещё раз увижу рядом с общежитием – ноги переломаю. Качественно так, со смещением. – Жора, высокий, плечистый, мастер спорта по дзюдо, выглядел внушительно.

Руслан, основательно обрюзгший и растерявший форму за прошедшие годы, отступил, но вышел, пробормотав с угрозой:

– Я ещё вернусь.

И, действительно, возвращался не раз. В общежитие приходить он побаивался, караулил теперь Катю у детского садика, но она никогда не оставалась одна, всегда с мамой или тётей Олей. Вокруг всё время были люди, а откровенно привлекать к себе внимание Руслан опасался. Однажды путь к садику ему перегородила Валентина, настроенная весьма решительно.

– Что тебе нужно, Руслан? Зачем ты пугаешь девочку? – резко спросила она.

– Не твоего ума дело, женщина! – грубо отмахнулся Руслан. – Мне нужна моя дочь, а с тобой мне не о чем разговаривать.

– Здесь нет твоей дочери. Заруби себе на носу! Можешь на лбу написать химическим карандашом, чтоб не смывалось. Катя только моя, к тебе не имеет никакого отношения. И, вообще, она Степановна. Помнишь, на курс младше учился Стёпка, он ещё на гитаре знатно играл, вот от него я и родила, – Валентина была готова взять грех на душу и солгать, лишь бы обезопасить собственного ребёнка.

Руслан от таких слов озверел:

– Ах ты, стерва гулящая, змеюка ядовитая, рога мне наставляла, а ещё обиженную святошу из себя корчила, – замахнулся он по старой привычке на Валю, но она, даже не отклонившись, крепко перехватила волосатую руку и сказала как отрезала:

– Только посмей! Я уже не та забитая девчонка, которую ты мог пинать и унижать. Вызову милицию, и тебя тут же заберут. Свидетелями всё общежитие будет. И если я тебя сама хоть раз увижу рядом с домом или детским садиком, напишу заявление о том, что ты хочешь похитить моего ребёнка. Здесь с этим строго, посадят в один миг. А меня можешь считать кем угодно, мне всё равно!