Мария Соловьёва - Не ищите песок в Антарктиде

***

Варя открыла глаза. В комнате было ошеломляюще холодно. Завернувшись в одеяло, она пошлепала к приоткрытой двери на балкон, оставляя следы на надутом ветром снегу.

Марта стояла, вцепившись в перила. Босая, в насквозь мокром куцем халатике.

– Мам, ты с ума сошла? Что случилось? Ты вся синяя.

– Умер твой отец, Варенька. Поди, поставь чайник, будем завтракать. Я сейчас приду.

Утро не задалось с вечера, когда я увидел в Инстаграме Юлькино селфи с пляжа. Она немного поправилась, но это ей шло. Ярко—красный купальник, тот самый, мы его купили, когда я смог вывезти её в Тай на первые кровно заработанные. Юлька выглядела совершенно счастливой и улыбалась так, будто знала, что я увижу её глаза.

Короче, вместо того, чтобы выспаться перед важной встречей, я выпил всё, что нашел в доме. И теперь тупо передвигал ноги в сторону метро, морщась от каждого удара пульса в висках. А потом на меня обратила внимание эта шавка. И не просто обратила, а вцепилась с мерзким визгом в мою ногу.

– Цербер, не смей! – неожиданно зычно крикнул старикан, рядом с которым тусило это нечто.

И тут я остановился начал смеяться, как идиот. Патлатая мелкая дворняга, которая мечтала родиться пекинесом китайской императрицы, но что—то пошло не так, и – Цербер!

– Молодой человек, простите, ради бога! – дед суетливо подскочил со своей табуреточки и покачнулся.

Цербер висел на моей штанине, как прищепка, но было не больно – он ухватил только джинсу. Старик доковылял до нас и схватил собаку за шкирку. Это было какое—то дурацкое замедленное кино, которое с осуждением смотрели несколько торговок мелочевкой, таких же пенсионерок со складными стульями. Причем смотрели они только на меня, как на сумасшедшего.

Руки у деда были на удивление чистыми и ухоженными, что вообще не вязалось с обвисшими небритыми щеками. Он оторвал от меня своего пса и виновато посмотрел снизу-вверх:

– Церби почти никогда так не делает… значит, это оправдано.

Я аж забыл, что тороплюсь. Акцент. Сначала я его не заметил, но теперь точно мог сказать – дед явно неместный.

– Чем оправдано?

– Он хочет, чтобы вы обратили на нас внимание, – дед приподнял бесформенный блин светлой кепки и поклонился. Потом он жестом распорядителя художественной выставки указал на то, чем, собственно, торговал.

На асфальте возле его сидушки лежала клеенка, а на ней были разложены старые книжки и фотографии. Странный набор. Не знаю, почему я подошёл и стал их рассматривать. Книжный развал меня не впечатлил, а вот картинки…. Все одинакового формата, десять на пятнадцать. Такие раньше делали для фотоальбомов. И на всех примерно одно и то же. На облупленном деревянном полу разложена холстина, изображающая фигуры. Разные. Дерево, собака, роза, суровый греческий профиль, человек в полный рост, человек с крыльями и нимбом. Это было реально круто, правда. И ведь не жаль времени тщательно укладывать тряпку, чтоб она ожила и стала фигурой. Я замер, рассматривая это народное творчество, а дед смотрел на меня.

– Что это?

– Картины со смыслом. Вы сейчас называете это инсталляцией. – Дед ощутимо гордился произведенным впечатлением.

– Вы это продаёте?

– Да. Недорого.

– И покупают?

– Ну… редко. Зато обычно не торгуются. И тогда у нас с Церби маленький праздник, – он улыбнулся. Дурацкий пёс тоже изобразил подобие улыбки на плоской морде.

Стало ясно, что без покупки меня не отпустят. Не то что опять ухватят на штаны, нет. Просто я сам не смогу уйти. Будет им праздник. Я не выбирал особо, ткнул пальцем в крылатого:

– Сколько?

– О, прекрасный выбор, молодой человек! Это не просто ангел—хранитель. Это архангел. Вы знаете разницу между ними?

– Архангел круче?

– Ну… примерно так.

– Так сколько?

– На ваше усмотрение.

Ненавижу, когда так говорят! Откуда мне знать, какова справедливая цена по мнению этого старика? Дашь мало – обидишь, дашь много – будешь чувствовать себя дураком. Обычно, когда я это слышу, я повышаю голос и требую цифру, или ухожу. Но всё было слишком странно, да еще этот бумс в висках после вчерашнего. Я вынул сотню, потом подумал, и добавил еще две.

Глаза старика вспыхнули, как огонёк Zippo. И, что самое удивительное, у его пса тоже, точно таким же оранжевым с синевой. Чёрт, глюков мне еще не хватало! Я сунул купюры в протянутую ладонь, взял фотку и буркнул спасибо.