Сергий Чернец - Лоскутки

Любовь не может быть навязанной. Сколько бы ты не проповедовал и не поучал – любовь не придет. Любовь – это дар и дар тот приходит внезапно. Одна деталь, какое-то движение, увиденное вдруг, – на сердце человека возожжёт огонь. Бывает так.

В процессе жизни, вместе с человеком и любовь имеет законы своего развития, свой возраст, – вы не знали?

Есть у любви роскошная весна, когда любовь «цветет и пахнет», опьяняя. Есть лето жаркое любви, когда пылает все, зовет и манит-манит. Но, наконец, и у любви есть осень, как у жизни человека: и для одних, пора осеняя бывает теплой, светлой, плодотворной; а для других осеняя пора холодная бесплодна и гнилая.

Любовь частенько ошибается. В любимом видят то, чего нет у него и быть не может, но иногда – только любовь дает увидеть и открыть в возлюбленном прекрасные или великие черты, которые закрыты, скрыты наблюденью и уму бывают.

Любовь сильна и из любви творят непостижимое. Любовь торжествует над пространством и временем: ведь, любят через расстояния, и для любви все возрасты покорны. Любовь сильна и над бессильем плоти – она младенцу может дать львиные силы, если это правда дар.

Но можно ли любить всех-всех людей…. Конечно, нет, и даже это неестественно. А именно о том толкуют нам со всех сторон, внушают нам мечту-утопию о райском счастье.

А уж со словом и понятием любовь, что люди делают, что сотворяют: и в телевизоре, и с паперти церковной, во всех газетах нам твердят – любовь, любовь. Так обесценили совсем понятие о ней.

Теперь не знают люди о любви, где истина. Когда навязывают нам ее чуть не из-под палки – «возлюби ближнего своего» – толкует церковь, и приняты законы от властей о толерантности.

Священникам хочется сказать в ответ – стыдитесь батюшка – любить ли проститутку или гея? – не могу. А извергов и педофилов и самоубийц, взрывающих себя в метро – нельзя любить, хотя бы они и ближние, соседи!

Теперь к чему пришли – любви то нет, и не бывает. Правы остались те большевики 17-го года. Вся любовь – это, по Фрейду, лишь влечение полов, животное чувство и страсть порочная, если излишествует в жизни человека.

Так что все романы написаны по вдохновению от чисто животных чувств, а психология тут постольку и поскольку.

В душе человека есть всё, что есть на Небесах. И ещё есть много другого, чего на Небесах нет.

Душа человека содержит два начала: (1) чувство меры и чувство безмерного, бесконечного. Так, например, всем молодым людям кажется, что они будут жить вечно, о смерти у них и мысли не возникает, о своей смерти тем более.

Древние греки знали чувство меры, освоили геометрию, и даже в питании соблюдали меру: «завтрак съешь сам, обед раздели с другом, ужин отдай врагу» – известная поговорка в те древнегреческие времена.

А романтика и пафос Европы времён Просвещения, и творческий огонь века 20-го, так резко поднявший науку – это всё создано из чувства беспредельности разума человека.

Люди хотят быть Творцами, хотят пересоздать Землю. И так, – что на Земле всё будет красивым, и люди будут сильны и счастливы. И это возможно. – потому что человеческий разум беспределен в познании мира.

Говоря о разуме: есть такое удивительное напряжённое состояние ума человека, когда человек становится, вдруг сильнее, умнее, даже красивее и ярче, превосходя самого себя в эти минуты. Говорят: «весь светиться человек, расцветает как цветок розы».

Такие состояния случаются с людьми, приближая их к «запредельным мирам». Они бывают (такие состояния) у каждого человека – ибо все души равны из принципа.

Но одних людей такие озарения ума посещают только раз в жизни. Другим приходят несколько раз. Но некоторые люди, то сильнее, то слабее, но ощущают чувство озарения беспрерывно.

Речь о вдохновении, об эйфории, о радости жизни.

Есть избранники среди людей такие, – которым дано каждую полночь видеть видения и с каждым рассветом слышать пробуждение жизни. Озарение доступно всем гениям, – их (гениев) мало, но они есть среди людей, рождаются каждое столетие.

Обычные люди ведут обычный образ жизни, и особых озарений не наблюдают. Бывает что-то такое, похожее, но как этим пользоваться не все знают.

Всякому человеку свое малое лишение кажется горем. Маленькому ребенку – игрушку потерять, кажется горем: и ну, плакать начинает.

Но не всякий видел горе настоящее. Мы прожили в относительно благополучное время, в относительно благополучной стране. А горе случалось часто.