Элизабет Уайт - Разговор с Богом

Губы Кевина уже посинели. Он никогда больше не поцелует ни одну девушку. Дэйв держал голову сына и плакал. Роберт с невозмутимым выражением лица, сдерживая свой крик души, поехал к местному шерифу. «Сюзен пока что не стоит говорить о смерти дочери. Скажу, когда тела молодых людей будут отправлены на экспертизу», – сказал сам себе Роберт.

Шериф Стивен Паркер, которому по возрасту пора уже было уходить на пенсию, спал у себя дома, но, услышав на пороге своего дома историю Роберта, тут же взял униформу, позвонил своим помощникам и судмедэкспертам. Через полчаса уже десять человек исследовали место гибели двух молодых людей.

– Всё предельно ясно: пролитое кем-то масло на дороге, послужило заносом машины, та шла на довольно высокой скорости, поэтому водитель и не смог затормозить или уйти на обочину. По оценкам моих ребят смерть наступила приблизительно пол седьмого вечера, – резюмировал шериф.

– Послушайте, Стивен, но откуда столько масла? Здесь минимум четыре канистры. Это же невозможно, чтобы столько вытекло из какого-либо автомобиля, – сказал Роберт, слегка обозлившийся на шерифа за его невнимательность к деталям. Хотя, что с него взять, ему уже на пенсию давно пора. Мужчине – семьдесят пять, а он всё пытается бороться с преступностью, которой в этом городе нет. Он получил много разных наград от главного управления внутренними делами США за доблестную службу, хотя этот человек не раскрыл ни одного дела. Пропала собака – недосмотр хозяина. Исчез ящик пива из магазина – ошибка на складе. У него всегда был простой, но очень убедительный подход к службе в полиции.

– Да, Вы правы. Возможно, кто-то вёз несколько канистр у себя в пикапе. Возможно, какой-то автомеханик.

– Но единственный автомеханик в округе – это я. Другой автомеханик находится в ста километрах, чтобы он тут делал?

– Послушайте, я очень сожалею, что погибла Ваша дочь – это ужасно, но это была вина водителя. Вот и всё. Парнишка ехал на очень высокой скорости.

– Ясно, шериф, спасибо за работу.

Роберт понял, что бесполезно спорить со старым маразматиком, который голосует за консерваторов, поэтому он пошёл к Дэйву, чтобы предложить ему пойти к Харрисонам и распить бутылку виски. Тот согласился. Лицо Дэйва за этот день постарело на десять лет, а душа Роберта – на все тридцать.

Через два дня состоялись похороны. Присутствовал весь город. Бенджамин приехал на пару дней, чтобы проститься со своей сестрой и поддержать родных. Бенджамин после прощания с Маргарет ещё долго стоял с отцом над могилой девушки. Ларссоны в тот же день оплакивали своего сына, они всем рассказывали о том, какой он был прекрасный, как всячески всем помогал, хотя, по большому счёту, Кевин прожигал свою жизнь, как типичный представитель «золотой молодёжи» – бездумно, бесталанно и очень быстро.

Бенджамин и Роберт обнялись. У отца и сына катились слёзы, они понимали, что теперь без Марго в их доме поселится пустота, которую не закрыть, не починить, не исправить.

– Сынок, сможем вечером поговорить? Я должен кое-чем с тобой поделиться, – сказал Роберт, вытирая слёзы о свой белоснежный платок.

– Конечно, пап, я думаю, что нам всем есть о чём поговорить.

– Нет, давай без мамы и Линды – это строго между нами. Сам видишь, в каком состоянии мама, – он сжал губы, пытаясь вымолвить, что, кажется, она начала сходить с ума. – Просто есть то, что меня беспокоит. Ты мне хоть скажешь: всё то, что я думаю – это бред или такая теория имеет право на существование.

– Хорошо, пап, – Бен похлопал по плечу отца. Сын уже перерос отца на пару сантиметров. – Извини, я сейчас схожу к Уэйну. Маргарет была и его подругой.

– Да, конечно, иди, а я ещё немного постою здесь.

Роберт остался стоять у могилы дочери. Листья нескончаемым потоком опускались на землю. Трава больше не зеленела, она, как белка, постепенно меняла свой окрас. Скоро её укроют снега, как и дочь, которая уже никогда не вернётся и не скажет, что всё наладится и за зимой наступит оттепель.

Бен подошёл к дому Уэйна. Уэйн сидел на скамейке около дома. Бенджамин сел рядом. Они помолчали где-то минуту.

Уэйн начал первый:

– Ты как, старина? – Уэйн понимал, что вопрос очень глупый, но завязать разговор как-то нужно было. После приезда Бенджамина они лишь сухо поприветствовали друг друга и даже не перекинулись и парой слов.

– Паршиво, очень паршиво, друг. Такое случается нечасто. Так неожиданно, несправедливо и резко. Ты как мишень для дартса. В тебя кидают дротиком и пытаются выбить шестьдесят очков.