Абрам Хаит - Судьбой начертано, жизнью испытано

– Сходи в магазин, купи нам немного пирожков.

Он летел, как на крыльях, выполняя это поручение, чувствуя себя соучастником маминой работы. Он вспоминал об этих пирожках спустя почти десять лет, уже будучи студентом, когда к концу войны начали в Москве появляться коммерческие рестораны и рядом с ними в будочках можно было купить горячие вкусные пирожки. Стоили они 20 рублей штука, для студенческой, даже повышенной стипендии 450 рублей в месяц это было очень накладно. Тем не менее иногда студенты себе это позволяли, не ленясь ехать куда-нибудь в центр города, чтобы полакомиться одним пирожком. В ассоциации с этим на память приходили нелёгкие времена девяностых, когда вроде и была материальная возможность, но чтобы там же, в центре, попасть в ресторан – можно было простоять в очереди несколько часов и уйти ни с чем.

Иосиф сам не мог себе объяснить, почему именно детские воспоминания привели его к этим размышлениям, но старался убедить себя в том, что «жизнь прожить – не поле перейти» и человек должен себя к этому приспосабливать. Того, что, выбиваясь из сил, делала мама, всё равно было недостаточно, чтобы прокормить семью. Поэтому папа занимался ещё пошивом зимних мужских шапок, выполняя заказы частника, который этими шапками торговал. Этот вид деятельности требовал оформления патента, без которого считался незаконным. Оформлять патент было убыточно, учитывая, что заказы на пошив шапок поступали от случая к случаю, поэтому отцу приходилось делать это тайно, в основном в ночное время. Однажды с обыском в дом нагрянули фининспекторы. В то время фининспектор, обладая большими правами по пресечению и наказанию за незаконную трудовую деятельность, считался страшной угрозой. К счастью, ничего им обнаружить не удалось, всё закончилось благополучно. Иосифу тогда было семь лет, он только пошёл в школу, и ему было непонятно и страшно от того, что какие-то чужие люди всё переворачивают вверх дном, а папа и мама не запрещают им это делать. Пошив шапок подрывал здоровье отца, особенно мех, являясь сильным аллергеном для астмы, часто вызывал тяжёлые приступы. Мама тоже много болела из-за напряжённой работы, частого недосыпания, лишаясь сна во время папиных приступов астмы. Но она стоически всё переносила, стараясь преодолеть порою непосильные трудности и помочь в этом своим родным и близким.

Все эти невзгоды были в жизни прошлых поколений. Кое-что выпало на долю следующего поколения, к которому принадлежал Иосиф. Ему немало, хотя и гораздо меньше, чем родителям, пришлось самому испытать, прочувствовав, как на своём жизненном пути человек порою не адекватно реагирует на то, с чем сталкивается и что имеет. Наверно, предыдущее поколение это лучше понимало, чем последующие, участь которых, несмотря ни на что, складывалась гораздо предпочтительнее. Слава богу, что наступили лучшие времена и последующим поколениям не нужно было испытывать всех тех лишений, с которыми сталкивались их предки. Но не всегда они правильно это оценивают и довольны тем, что имеют. Желание лучшего естественно, но ненасытное к этому стремление трудно объяснимо. Невольно согласишься с Эрнестом Хемингуэем, который кратко и ёмко выразился по этому поводу:

– Дайте человеку необходимое – и он захочет удобств. Обеспечьте его удобствами – он будет стремиться к роскоши. Осыпьте его роскошью – он начнёт вздыхать по изысканному. Позвольте ему получать изысканное – он возжаждет безумств. Одарите его всем, что он пожелает, – он будет жаловаться, что его обманули и что он получил не то, что хотел.

Часто Иосифу приходилось слышать, как, сталкиваясь с чем-то очень неприятным, мама произносила:

– Да. Жизнь прожить – не поле перейти.

Ему, в его детские годы не совсем было понятно, почему прожить, почему перейти, что общего между жизнью и полем. Давно хотел спросить маму, что всё это значит. И вот однажды, услышав, как мама этими словами успокаивала чем-то очень расстроенную пришедшую к ней за утешением свою младшую сестру, после её ухода спросил:

– Мама, а почему легче перейти поле, чем прожить жизнь?

– Сынок, когда вырастешь, ты поймёшь, что перейти большое поле – очень нелегко, даже если оно ровное, без канав и ухабов. А на жизненном пути на каждом шагу то ухабы, то канавы и рытвины в виде всяких бед и неурядиц. Переходя поле, если даже попадаются на пути ухабы и канавы, их можно обойти, в жизни от них никуда не денешься. Вот почему жизнь прожить гораздо труднее, чем поле перейти.