Андрей Бычков - Все ярче и ярче

Никто не догадывался о наших «коммерческих» отношениях, разве что, может быть, медсестра. Но однажды, когда негде было провести очередную встречу «на тройках» (к медсестре приехала мать), я почему – то предложил встретиться у меня дома. Я знал, что поступаю неправильно, и что моя жена может о чем – нибудь догадаться, когда увидит нас вместе. Но все те же темные силы, ослепительные и отчаянные, подталкивали меня к этой опасной границе. А может быть, я, не отдавая себе отчета, уже тайно хотел спастись, может быть, я хотел, чтобы все это как – то нечаянно кончилось?… Я знал, что не смогу не выдать себя, что мое лицо, мои глаза, что скользнут в сторону, избегая взгляда моей любимой, меня выдадут. Но в то же время такова была и моя тайная дьявольская уловка – ведь не мог же я так явно пригласить в свой дом свою любовницу (а в своих фантазмах я непременно представлял тебя уже своей любовницей) и так нагло и лицемерно знакомить тебя с той, кто всегда верила мне, держа на руках моего маленького ребенка.

Да, получалось так, что я и есть тот самый – последний негодяй.

Я никогда не забуду, как вы смотрели друг на друга при встрече. Какая злая усмешка тронула уголки твоих губ. И я догадался, что за картина разворачивалась перед тобой в это мгновение – как я, голый, растянутый на цепях, вишу над подставкой, а ты засовываешь мне в рот какую – то горячую, обжигающую булку… Ты не стеснялась, когда говорила, что тебе нужна моя боль, что, прежде всего, ты хотела бы запечатлеть мои унижения и страдания, что тебя интересует только это и ни что другое. Я помню эти твои теории, что картина, если это картина настоящая, должна напитываться чьими – то страданиями.

Потом, когда вы ушли, моя жена откровенно расплакалась. Я холодно спросил ее: «В чем дело?» И моя любимая мне ответила: «Я не ожидала, что она будет такая красивая».

Твоя холодная египетская усмешка и жаркие слезы моей любимой. Две фигуры и два лица, одно – красивое, холодное и безразличное, и другое – живое, некрасивое и содрогающееся от слез.

Но на следующий день я снова пришел в твою мастерскую. Я успокаивал себя, что поступаю правильно, и что я снова пришел сюда только ради денег. Хотя, разумеется, я знал, что это совсем не так. Я мучительно хотел тебя – хотя бы один раз . И чтобы на этом все и закончилось. Но в то же самое время мне почему – то уже стало казаться (или так и было на самом деле?), что я уже и не хотел. И я же сам себе сопротивлялся. Что бы вышло из всего этого? Крах, падение, разбитая жизнь? Да и стал бы я с тобой тем, кем хотел?

– Пришел, – усмехнулась ты.

– А почему я должен был не прийти?

– Вчера на твоем лице было столько страдания.

Я не ответил. Как обычно, разделся за ширмой. Ты молча застегнула на моих запястьях наручники, и – так же – на лодыжках. Я уже стоял на подставке, ты включила электромотор.

– Сегодня наверняка захочешь сказать «стоп».

Ты фальшиво заулыбалась, всунула в рот мне какую – то вишню, цепи натягивались и натягивались. У меня закружилась голова. Вглядываясь в мои глаза, ты нажала на выключатель.

– Будем считать, что достаточно.

И занялась картиной.

В этом зловещем молчании, прерываемом иногда глухими ударами кисти и каким – то змеиным шуршанием тряпочки, о которую ты с такой ненавистью вытирала лишнюю краску, я как – то все откровеннее догадывался, что из этой ловушки ни тебе, ни мне так просто не выбраться. Я прожевал ягоду, выплюнул косточку. Все откровеннее кружилась голова.

– Ты какой – то весь бледный, – как издалека услышал я твой голос. – Хочешь ви́ски?

– Нет.

Вдруг все поплыло у меня перед глазами. И я потерял сознание.

Брить

Брить пустое

Брить чистое

Блестящее как у манекена

Брить потому что ничего нет

Брить голени

Брить подмышки

Обрить с головы

Сбрить брови

Ресницы.

Обрить лобок

Пустое бесцельное и идеальное…

Какая же ты гладкая, какая глянцевая, с глянцевой кожей, блестящая, как новогодняя игрушка… И уложить тебя в вату, в гипсокартонную коробку. И закрыть, плотно закрыть крышкой, с продольными прорезями для глаз. Потому что для идеального крика не нужны никакие отверстия.

Чтобы стать тобой, не нужно ничего.

Никакие обещания верности, никакие группы, ведущие и никакие медсестры, никакие исповеди отчаяния не нужны. Не нужны ни прогнозы, ни оптимизм, ни любовные треугольники, какие – либо параллелограммы, парфюмерные магазины, артхаусное кино, кафе, бутики и рестораны, пляжи и фитнес – клубы, бассейны и путешествия, храмовый комплекс Ангкор-Ват…