Валерий Худяков - Дневник воспоминаний

И, успокоившись, с мыслями, что как будто бы все уже положительно разрешилось, Сергей Николаевич улегся на ночлег. Утром, не дождавшись завтрака, он включил интернет.

«Ну, никак не идут из головы мысли о захоронении, сейчас попробую запросить „Мемориал“ в Минске, – приговаривал он себе под нос, выискивая на экране монитора электронный адрес архива, – вот, нашел, теперь надо правильно составить запрос».

Придумывать ничего не пришлось, образцы писем содержались здесь же, в приложении к адресу электронного архива в Белоруссии, появившемуся на экране монитора, и Сергей Николаевич, как по трафарету, составил обращение в Республиканский архив Белоруссии.

«Здравствуйте. Обращаюсь к вам с просьбой помочь разыскать место нынешнего захоронения моего родного дяди, погибшего в июне 1944 года на территории Белоруссии.

Его данные: ХАРЮТИН АНАТОЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ. Родился в 1924 году в деревне Петровка Рязанской области. Призывался Свердловским райвоенкоматом г. Москвы».

– Лена! – позвал он жену, – ты не помнишь, у нас письмо парторга Ведерникова о гибели дяди Толи отсканировано?

– Да, да, отсканировано, найдешь в компьюторе, «документах».

Сергей Николаевич быстро нашел в компьютере письмо с фронта, адресованное его Бабушке, написанное вскоре после гибели ее сына, перечитал его и дополнил свое обращение небольшим уточнением, как оказалось, самым существенным.

«Со слов очевидца его гибели, после боя он был захоронен вблизи деревни Скалки, Парического района, Полесской области. Дополнительно, направляю Вам копии письма сослуживца и „похоронки“. Заранее очень Вам благодарен».

К электронному письму он прикрепил «письмо с фронта» и «похоронку».

Письмо с фронта о гибели А.В Харютина. Из семейного архива автора.

Извещение о гибели А.В.Харютина. Из семейного архива автора.

– Ну всё, письмо отправлено, будем ждать, – удовлетворенно вздохнул Сергей Николаевич, – нам теперь почту надо ежедневно смотреть.

Через неделю по электронной почте пришел ответ из «Управления по увековечению памяти защитников Отечества и жертв войн Вооруженных Сил Республики Беларусь». В нем, во-первых, сообщалось, что «в автоматизированном банке данных „Воинские захоронения Республики Беларусь“ Харютин Анатолий Васильевич не значится». Но за этим неутешительным ответом в письме была и обнадеживающая информация. В частности, говорилось, что, поскольку деревня Скалка находится на территории Светлогорского района Гомельской области (современные названия административных центров), то запрос Сергея Николаевича направлен в Светлогорский районный исполнительный Комитет «для уточнения информации и увековечении имени Анатолия Харютина», откуда, в дальнейшем, и должны были сообщить о результатах этих мероприятий.

Радости Сергея Николаевича не было предела. Как только прочитал он это сообщение, побежал в огород, чтобы сообщить Елене приятную новость, она в это время занималась сбором огурцов с попутной прополкой.

– Пришло письмо-то, Лена! Появилась, наконец, надежда, что отыщется могилка нашего дяди Толи, теперь будем ждать сообщения непосредственно из района, где он погиб.

– Что же пишут-то? – Лена разогнула спину, – смотрю, ты радостный такой, и когда же ты теперь собираешься ехать в Белоруссию, на могилку? Детей-то озадачишь, чтобы тоже съездили?

– Куда ехать-то, Леночка? Я же тебе говорю, надо ждать сообщения из района. Это они нам своим ответом только какую-никакую надежду дали. Теперь ждать будем, а ты говоришь «ехать», да еще детей…, – Сергей Николаевич взял из корзины только что сорванный с грядки пупырчатый, изумрудного цвета огурец, потер его о рукав рубахи и смачно откусил, да так, что брызги полетели в разные стороны, – молодцы все-таки белорусы, – продолжал он, с громким хрустом пережевывая ароматный огурец, – не положили в долгий ящик, как это у нас часто бывает, а без всяких проволочек отправили мой запрос куда следует, любезно мне ответили. Я их поблагодарил в ответном письме. Как говорится, «пустячок, а приятно», хотя какой же это пустячок, разбудить память о погибших родных героях, чтобы не оказались мы теми самыми «Иванами, не помнящими родства». И ты никому, пока, не говори, когда будут звонить. Вот, прояснится все окончательно, тогда и поговорим и с детьми, и с внуками.