Валерий Худяков - Дневник воспоминаний

– Да, – задумчиво произнес он, – красотища, ничего не скажешь. Ты знаешь, Володя, мне кажется, что в этом очаровании редко кто, имея хоть крошечный талант, не станет стихов писать. Располагает, что ни говори.

Взгляд его невольно остановился на потревоженной, вдруг, глади воды, по которой у самого берега расходились круги от всплесков, производимых речными охотниками – щукой, жерехом, окунем.

– Вижу, и рыба в Оке еще не перевелась – вон как хищник жирует.

– Да, пока еще есть, на уху-то всегда наловишь. У нас в колхозе, до недавнего времени, даже рыболовецкая бригада была. Ловили и сдавали в торговлю – в «Сельпотребсоюз». Какой-никакой дополнительный доход колхоз с этого имел, лицензия была, специалисты, сначала прилично выручали, но постепенно улов стал все больше и больше растаскиваться колхозниками, вплоть до того, что нечего стало сдавать. Тогда Правление решило прикрыть этот промысел, и лицензию сдали, – он немного помолчал, – ну, а по поводу того, что местная природа располагает к стихам, то так, Сережа, все говорят, кто впервые здесь оказывается, да и не только, кто впервые, я вот всю взрослую жизнь здесь живу и всю жизнь так считаю.

– Слушай, Сергей, – спросил Володя после пятиминутной паузы, – а что бы тебе на старость здесь свое гнездышко не соорудить. Как думаешь? С участком вопрос решим, хоть ты и поздно приехал – хорошие-то уже раздали, но ничего, что-нибудь подберем. Ну так, как? Давай, решай. Уверен, и Лена твоя будет не против.

– Вообще-то идея мне нравится, а с участком, ты это серьезно?

– А что тут шутить то? Поехали прямо сейчас, если Георгич на месте, то сегодня же и решим.

Глава сельской администрации, Василий Георгиевич Кулаков, оказался на месте, и в течение часа, стараниями Владимира, проблема была решена. Славину был выделен земельный участок площадью двадцать пять соток, о чем был заключен соответствующий договор, а уже через два дня Сергей получил в руки нотариально заверенное свидетельство на право собственности этого участка. Не откладывая, Сергей прямо из райцентра с телеграфа позвонил домой и проинформировал Лену. Принципиальных возражений не последовало.

Постепенно, в течение двух – трех лет, на участке в двадцать пять соток были воздвигнуты настоящий деревенский рубленый дом, баня, и сарай. Таким образом, когда, через несколько лет Славин окончательно вышел на пенсию, он практически переселился из Москвы в Константиново. Сначала он жил в деревне один, но только в летние месяцы, Лена, дети и внуки навещали его по выходным, иногда дети оставались в деревне на неделю, а уж когда Лена оформила пенсию и ушла с работы, они с Сергеем стали оставаться и на зиму, благо, что успели за недорого провести в дом магистральный газ и установить отопительную систему.

В деревне Славины скоро освоились. Сергей Николаевич обзавелся приятелями из таких же, как и он, пенсионеров, переехавших сюда из Рязани, из подмосковной Коломны, из Москвы, кто только на лето, а кто и на круглогодичное поселение.

В лихие девяностые годы произошло, в некотором роде, замещение состава деревенского населения. Колхоз превратился сначала в акционерное общество, а в последствии, вообще, какой то проворный человек сумел при помощи одного из банков выкупить за бесценок у крестьян колхозные паи, в виде земельных наделов, и стать единоличным владельцем всего бывшего орденоносного хозяйства, которое вскоре пришло в упадок, и молодежь из деревень подалась в города – в районный центр, в Рязань и даже в Москву. Одни нанимались что-либо продавать, другие – что-либо охранять, всем хватило места.

Участки и дома колхозников стали скупать городские люди, в основном, Рязанские, и деревня, как таковая, перестала быть крестьянской. И вскоре на все пять сел, входивших в состав хозяйства, ни в одном дворе не осталось ни одной коровы. По средам и субботам на центральной площади, прямо перед сельской администрацией, по утрам, жители деревень выстраивались с бидончиками в очередь за молоком, которым торговало, разоряющееся на глазах у всех, хозяйство. Молока на продажу привозили немного, и хватало не всем, поэтому люди, в основном мужчины на «Жигулях», появлялись у палатки-павильона часа за полтора до молока. Незнакомые становились знакомыми, затевались беседы о текущей политике, о росте цен на бензин, о рыбалке, о футболе.

Именно здесь, в ожидании момента, когда к торговой палатке на подводе, запряженной пожилой серой кобылой, подвозили три – четыре фляги колхозного молока, Сергей Николаевич и познакомился с пенсионерами из Рязани, бывшими городскими жителями, а теперь обитателями своих скромных деревенских поместий. Скоро новые знакомые перешли в ранг приятелей, отношения упростились, и старики стали обмениваться визитами, приглашали друг друга на рыбалку, обменивались книгами. Славин редко кого из приятелей навещал, если только по какому делу, или с вопросом, как найти в Рязани то-то и то-то. Теплыми летними вечерами приятели иногда собирались у Славиных, на крылечке. Хотел Сергей Николаевич оборудовать крылечко гостевыми лавками, да все никак руки не доходили, и каждый раз Елене приходилось выносить сюда стулья, приятели рассаживались за столиком, и начинались беседы, сначала о погоде, о стариковских болячках, о повышении цен на ЖКХ, на бензин, на рыбу… Мирные беседы порой перетекали в громкие споры, с деловым обсуждением не всегда умело, по их мнению, действующих властей всех уровней – от сельской администрации до администрации Президента. Заканчивались посиделки обсуждением внутренней и внешней государственной политики. С чем-то старики дружно соглашались, но чаще всего слышалась острая критика действий руководства Страны. Что поделаешь? Это были самые настоящие Советские люди, выросшие и закаленные в условиях другой Страны, принимавшие непосредственное участие в создании всего того, чем живет Россия в настоящее время. Всех их объединяло глубокое чувство ответственности за судьбу Страны, в которой они родились, учились, дружили, любили, встречали с войны своих отцов и дедов – победителей фашизма, радовались победам Родины в покорении космоса, в освоении океанских глубин и так далее. Иногда на посиделках появлялось разливное пиво, продававшееся в сельском баре и приносимое кем-то из приятелей в трехлитровых банках, и старики с удовольствием медленно потягивали «Жигулевское», закусывая, заранее приготовленной и принесенной к пиву кем-то из гостей, вяленой в домашних условиях местной рыбкой – плотвой, подлещиком, окуньком. Посиделки в такие вечера затягивались до появления на небе всех знакомых и незнакомых созвездий.