Станислав Хабаров - Счастливого плавания

– Оставьте в покое буй. – гремит мегафонный голос. Видно, кто-то лезет на буй. От блеска слепнут глаза. – Молодой человек, это к вам относится…

– Делать им нечего,– киваю я в сторону спасателей. – нашли развлечение – шуметь на весь пляж, и нечего регламентировать. Море, как счастье, которое каждому дано и его дозволено взять себе столько, сколько надо. Одному широкий простор, другому достаточно набережной.

Мопс понимающе молчит. Мы играем с ним в прятки. Я рою яму, он забирается в неё, выглядывает заговорщицки. Он принимает игру. Я не знаю пород. Мне кажется это специальный охотничий пёс для охоты на лис. У него маленький рост, он способен шнырять по кустам и забираться в лисью нору. Его вывели для охоты, но какая охота на пляже. Разве что обычная, как на его хозяйку?

Мы уже почти сдружились, когда появляется Вадим. Мы совсем довольны друг другом. Вадим тоже с виду счастлив. Он выглядит богом бронзовым телом с бисером-капельками. Хозяйка мопса выходит рядом богиней. Рука Вадима на её загорелом плече. «Не зря, оказывается, они болтались у буя». Она словно рождённая из пены. Я выпускаю спаниеля из рук. «Кто не успел, тот опоздал».

Она подходит к месту, где дожидается её одежда. Берёт вафельное полотенце и идёт к раздевалке, минизагончику. Теперь видны только ноги её и голова. Она одевается и с пляжа они уходят вместе с Вадимом. Так всегда. А что остаётся мне? Скулить каждый раз вроде выгнанной за дверь собачонки, что будет теперь временами под дверью жалобно скулить.

Когда мы ехали сюда, я думал, что не смогу без него, но сейчас я его ненавижу, как, впрочем, временами и себя. Мы с ним феноменально похожи. Мы теоретики, и этим всё сказано. Словом, не от мира сего.

Проходит неделя, мы оба скучаем по работе. Мне вспоминается чаще коридоры Института и то особое место у окна, где ещё до первого семинара докладывались идеи и не терпелось поделиться, хотя за это и чаще всего по личику схлопотать. А она? Она – безусловно довольна и хороша. Точнее, нет лучше её в этой точке земного шара. Заскучав, мы срываемся вдруг и катим обратно в свой засекреченный городок. Не знаю, какие у них отношения с Вадимом, ведь он женат? Но это не моё дело. Заноза всё-таки остаётся в душе.

Я в Институт попал после учёбы и сразу стал начальником. Незначительным и всё-таки. У нас с Вадимом разница в несколько лет. Я был старшим в проекте и со мной советовались. По делу и не совсем. Вадим раз спросил:

– Ты как догадываешься об отношении к себе?

– Проверяю по книге.

– Гадаешь, что ли?

– Понравившейся девушке даю книгу почитать.

– И спрашиваешь: понравилась ли?

– Нет, просто смотрю. Если читала бережно, дело на мази. Если книга зачитана, пустое дело: её интересуешь не ты.

– Мудр, старичок или глупые женщины. Жаждут чуткости и ради этого готовы верить в чушь.

Мне хочется возразить.

– Тогда и бабочка глупа, летящая на огонь?

– Да, невеликого ума. Откуда у неё ум?

В конце концов отдых – та же ярмарка тщеславия. Тебе недостаточно ощущения, чувственной радости и нужно её с кем-нибудь разделить. Не просто с близким, а с таким как ты сам. У нас с Вадимом странные отношения. С виду дружеские. Он более удачлив и я думаю: «Зачем я ему? Он и как следует не выслушает меня. Сколько раз я зарекался, но после он сам набивался на общения. Нужен я ему?

Вадим практичен. Об одном сотруднике он сказал: «Его нужно занять. Он же из деревни. Не из деревни, из маленького городка, где сохранился кустарный труд». Мы оба молоды и беседуем не только о делах.

– Скажи, – спрашивает он, – словно я сотрудник Института не физических а сексуальных проблем, Кандидат естественных половых наук. Старший по должности. На вопрос следует отвечать, хотя он звучит наивно и настораживает.

– Исходное – она холодна. Как её расшевелить?

Я – старший и вынужден давать практический совет.

– Холодна и в постели с ней не получается.

Отвечаю тоном авгура. Мне льстит, что он советуется со мной.

– Отдай ей инициативу. Пусть она задаёт темп.

Безответственно отвечаю. Позже вспоминается и настораживает, ранкой саднит. Приходит в голову: А вдруг? Ведь моя Элис-Клэр, тоже в постели холодна. Впрочем, сразу же отгоняю это от себя. Тревога – плод моей мнительности.

Всё-таки миром правит случай, творящий в отношении тебя. Меня мой случай не подвёл. Я встретил свою Элис-Клер: Светлану, Лану, Лючию, Клариту на разных языках. Она – инженер, специалист по тепловой защите. Она не похожа на других. Таких нет в нашем городке, а, может, и во всём белом свете. Она для меня из другой цивилизации, временно прикомандированная. Любовь с первого взгляда – нелепа. Существует правило: взглянуть второй раз. Но сколько я бы не смотрел, для меня – всё одинаково. У нас с ней сходу отношения на курьерских. Мы дополнительны. Она более коммуникабельна. Разговоры её по телефону с подругами для меня шоу с купюрами смеха. Он у неё – неповторим. Как и всё прочее. Необычное, особенное, что останавливает дыхание перед прыжком со скалы.